Застенчивость в квадрате - стр. 21
Виктор Ханнобар начинал с местного флагманского магазина (продававшего в основном бумажники и сумочки), который потом разросся в торговую сеть по всему Теннесси, а сам он постепенно создал целую империю, занимаясь предметами роскоши – к этому времени Ханнобары были известны по большей части часами. Компанию он позже продал за астрономическую сумму, и если бы у них были дети, денег бы хватило на безбедную жизнь следующей паре поколений.
– Что случилось?
Рут уже собирается ответить, но у меня слишком много вопросов, поэтому приходится снова перебивать:
– Как вообще можно обладать равными правами на наследство? Мы же не можем… – запнувшись, оглядываюсь на Уэсли и продолжаю: – Не можем оба жить в доме. Можно увидеть документы? Может, она указала, как разделить активы, скажем… я получаю дом, а Дж… э-э… Уэсли – этот коттедж.
На этих словах душа Уэсли возвращается в свою телесную оболочку.
– Повторите, что?
– Вам самим придется решать, как и что вы захотите разделить, – отвечает Рут. – Вайолет по этому поводу ничего не указала. – Она достает из своей безразмерной сумочки бумаги и передает нам. Внизу каждой страницы, в крошечных, напечатанных восьмым кеглем сносках, моя бабушка старательно перечислила все, что могло сделать вопрос наследства максимально трудным и щекотливым.
– Хочу вам сообщить, – обращается к ошарашенной аудитории Рут, – что никаких долгов за поместьем сейчас нет, но с этих пор налоги и страховка переходят под вашу ответственность.
У меня падает челюсть. Никогда не живя в собственном доме, я об этом даже не задумывалась.
– И о какой сумме идет речь?
– В зависимости от ситуации. Если продать…
– Нет, – возражаем мы с Уэсли одновременно и тут же хмуримся, смерив друг друга взглядами.
– …придется заплатить изрядные налоги. Таков порядок с полученными в наследство домами. Бенефициарам дешевле оставить их, чем продавать.
Мозг отключается на словах о налоге на прирост капитала, но снова оживает, когда слышит:
– С точки зрения налогов превратить поместье в ваше основное место жительства – самое разумное решение. Но я ни в коем случае не собираюсь указывать вам, что делать. Так, а еще Вайолет… – Рут разворачивает лист сиреневой бумаги и идет к стене. И пока она отрывает пару кусочков скотча и что-то делает с листком, Уэсли резко разворачивается ко мне, бросив все силы на устрашающий взгляд, пока от меня не остается одно привидение.
– Я выкуплю твою долю, – отрывисто произносит он. Просто как факт.
– Что? Ну нет!
– Рут сказала мне, что я единственный наследник, так что я уже все спланировал. Я хочу много что изменить здесь, усовершенствовать – все то, что давно предлагал сделать, но Вайолет никогда не слушала. Я куплю его у тебя. Отремонтирую дом, потом вызову оценщика, и ты получишь половину стоимости. – Соображает он быстро, но мастерством убеждения не владеет. Вместо мягких, осторожных уговоров будто из пулемета словами стреляет. – Мы заключим договор, составим график платежей.