Заставь моё сердце согреться - стр. 7
– Это преследование? – хмуро интересуюсь, еле сдерживая зевок.
– Да какое преследование, – в мягких закатных всполохах высокий силуэт Бессонова прямо-таки подсвечивается. Тоже мне, святой. – Заехал уточнить, что там у нас насчёт свидания.
Это шутка?
– У нас? У нас – ничего. А тебе удачи.
– Что так?
– Тебе по пунктам разложить?
– Желательно.
– Первое: бэушным товаром не пользуюсь. Второе: в сомнительных одноразовых связях не нуждаюсь. Третье: не имею привычки распыляться, находясь в отношениях.
– Так у тебя есть парень?
– Есть.
– Фиговый парень какой-то.
Ммм?
– Прошу прощения?
– Фиговый, говорю, парень, раз тебе приходится ездить на такси, жить с подругой и готовить свои зачётные блинчики не ему, а левым мужикам.
– А это запрещено? Подруга, кстати, тоже помолвлена. Это так, для справки.
– Да? – всерьёз удивляются. – Ну, это её проблема. Мне не докладывались.
– И что, даже колечко на пальце не смутило?
– Родная, когда так активно вытряхивают содержимое декольте, привлекая к себе внимание, на пальцы несильно смотришь. Но у тебя я вот лично ничего не вижу.
Невольно сжимаю кисть, на которой и правда нет ни одного украшения.
– Парень. Не жених. Слушай внимательно.
– Непорядок. Давай устроим бартер? Таких ненадёжных ухажёров надо менять.
– На кого? Ещё более ненадёжных? Вот уж спасибо.
– Ты слишком плохого обо мне мнения.
– Какую репутацию себе создал, такое и мнение.
– Репутация – это часть работы. Как показывает статистика, хорошие мальчики никого не вставляют. Приходится быть плохим.
– Так ты у нас хороший?
– Дай мне шанс и узнаешь, – открываю было рот, чтобы съязвить, но пальцы Влада без предупреждения оказываются на моём подбородке, чуть сжимая. – Какая прелесть, – одобрительно присвистывают, вглядываясь. Еще и лицо моё изворачивают, чтоб лучше было видно. – Не хватает железа в крови?
Он про пирсинг в языке, если что.
– Пупок тоже проколот.
– Вау. Покажешь?
А глазёнки-то, глазёнки как заблестели!
Говорить или не стоит, что у меня ещё и тату есть? Последствие бунтарских попыток отвоевать у матери хотя бы право на собственное тело. Раз всё другое она забрала под командование.
Нет. Не буду.
Мне вообще не нравится это чрезмерное посягательство на границы личного пространства. Потому что тот вдруг склоняется и… нюхает меня.
– Это что, кокос? – касаясь кончиком носа моей шеи, прочерчивают невидимую пунктирную линию, вызывая непрошенные мурашки и щекотание в ноздрях от заметно выветрившегося, однако ещё ощутимого шлейфа мужского одеколона. – Класс. Мне нравится.
– А мне не очень, – вежливо, но настойчиво отстраняю Бессонова. – В четверг, в пять. И будь любезен – не подкачай. Иначе наше сотрудничество закончится, не успев начаться.