Заставь моё сердце согреться - стр. 24

Кто-то слишком вошёл во вкус. Пора тормозить человека, иначе мне до утра придётся скакать вокруг него с тазиком.

Неохотно вылезаю из мягкой кровати и спускаюсь вниз – туда, где в фешенебельной гостиной царит полная анархия.

Ди, усевшись на Стёпу, активно суёт язык ему в рот, одна из трёх приехавших девчонок, кажется, Оля, активно трётся возле Димы, довольного, что ему всё-таки обломится в эти выходные, а Лёша…

А Лёша по-царски развалился в кресле в полном невминозе. Глаза мутные, фокус сбитый, сам заторможенный. А на кофейном столике следы веселья…

Слышу, как внутри с треском что-то разбивается.

Наверное, доверие.

– Ты обещал, – замираю над ним, едва сдерживаясь, чтоб не отвесить затрещину.

Когда мы только сходились, моё первое и единственное условие было – никакой запрещёнки. Никогда. Не знаю, насколько оно выполнялось, но при мне он никогда не позволял себе превращаться в овощ…

До этого дня.

– Да брось, святоша. Дай человеку расслабиться. Лучше присоединяйся, – прилетает от какого-то парня, имени которой я, если честно, и не помню. Только знаю, что все зовут его Сыч.

Вдох-выдох, Ярослава. Вдох-выдох.

Устраивать разбор полётов не имеет смысла. Не сейчас. Пытаться выяснять отношения с человеком в таком состоянии тоже самое, что биться головой об стену. Бесполезно. Только лоб расшибёшь.

Лёша что-то пытается пробубнить в оправдание, даже встаёт, пошатываясь, чтобы меня догнать, но я быстро теряюсь в тёмных коридорах, реагирующих на движение умной подсветкой.

Нужную мне лестницу благополучно пропускаю, зато снова каким-то образом оказываются на кухне. И едва не взвизгиваю от ужаса, когда впереди вырастает силуэт.

Влад.

Сидит на кухонном острове, болтая ногами, и трескает моё мороженое.

Он отсюда вообще что ли не уходил?

– Ты что тут делаешь в одиночку? – спрашиваю, придерживаясь за сердце, которое всё ещё долбит, как у загнанного зайца.

Нельзя же так пугать! Кентервильское приведение, блин. Особенно в своей белой футболке.

– Ныкаюсь, – салютуют мне ложкой, выковыривая остатки из карточного стаканчика. – Иначе эти дурёхи меня изнасилуют. А я нежный.

– Бедненький.

– Нет, я не против групповушки, если что, но предпочитаю, чтобы все участники были в трезвом уме.

– Расслабься. Они там уже других для утех нашли, менее капризных.

– Вот и чудно. А то девчата и так оказали мне медвежью услугу: посливали все фотки в сеть. И я очень надеюсь, что без геолокации.

– Ты знал, куда едешь.

– Знал. И мы оба знаем: ради чего. Вернее, ради кого.

Знаем. Более того – в голову, подобно вспышке, приходит на редкость шальная идея.