Заставь меня влюбиться - стр. 45

Я хотела сделать аборт. Назначила прием, пришла к врачу. Но так и не смогла довести дело до конца. Моя нерешительность никак не была связанна с любовью к детям. Это скорее было проявлением эгоизма. Я вдруг поняла, что и так вот-вот останусь одна, кроме дедушки у меня никого не было. Мне нужен был этот ребенок, чтобы не чувствовать себя одинокой. Тогда я еще не осознавала, что оставить Аврору станет моим лучшим решением, сейчас я не представляла своей жизни без нее. Моя дочь – часть меня. Это тяжело объяснить и невозможно ни с чем сравнить. Такой связи не бывает ни с кем другим.

После нелегкого решения оставить ребенка, я захотела рассказать все Конраду, и не собиралась скрывать, что мне нужны деньги и помощь. Я нашла записку с его номером, ту самую, что он сунул в карман моего форменного фартука в клубе. Но что сказать человеку, которого я обокрала?

Пересилив себя – свой страх, я принялась звонить ему, два, три раза. Трубку не брали. Тогда я оставила голосовое сообщение, призналась, что беременна. Но этого мне показалось мало, и я отправила еще и сообщение. В ответ ничего. При следующей попытке позвонить ему, мой вызов сбрасывался, а это значит, что он просто заблокировал меня. Поэтому его слова так сильно злили меня сейчас, я не была лгуньей.

– Но я посылала. Ты просто занес мой номер в черный список.

– Абсурд, я не страдаю провалами в памяти, – сердито возразил он.

– Проверь, – пожала плечами я, а затем продиктовала свой номер.

Он шумно выдохнул сквозь сжатые зубы и небрежно достал телефон из кармана джинсов. Осознание того, что я права, грело меня изнутри. Он точно заблокировал меня.

– Я повторю номер…

– Не нужно, я запомнил, – отмахнулся он.

Я следила за ним, подмечая малейшие детали. И когда он нашел, что искал, то на его лице отразилось сильное удивление, а затем он нахмурился, явно сбитый с толку. Однако я склонялась больше к тому, что он прекрасный актер. Чертов Конрад Хэтфилд заслуживал Оскара больше самого Лео ДиКаприо.

– Здесь есть этот номер. Он заблокирован. Но я не помню, чтобы делал это.

Я победно улыбнулась:

– Плохая память или филигранная ложь?

Конрад бросил на меня сердитый взгляд, который повелевал мне замолчать. Я поежилась, моя победная улыбка превратилась в уродливую гримасу. За ней я прятала разочарование. Он все же заблокировал меня. Дочь ему не нужна была, и я не нужна. Почему тогда сейчас он ведет себя как мировой папаша?

– Я разберусь с этим. Не мог номер попасть сюда просто так, – небрежно бросил он.

– Просто не стоит делать громких заявлений. Аврора не нужна была тебе тогда, с чего бы ты нуждался в ней сейчас?