Заскоки Пегаса (сборник) - стр. 11
– Что, и здесь тоже?! Ой, ну можно хотя бы сейф не двигать, он же неподъемный! (Сейф без ключа достался нам от почившей в бозе конторы; это многокилограммовый монстр, выкрашенный в гламурный розовый цвет и служащий подставкой для цветов).
– Сейф можно и не двигать, – недолго думая согласилось начальство. – Не хотите – не надо. А вот в моем кабинете стол, пожалуй, надо передвинуть… И шкаф…
…В этом же месяце долгожданные повышение зарплаты, наконец, свершилось. Индексация вновь не догнала инфляцию, но ведь у нас всегда так: главное – не победа, главное – участие.
А в следующем месяце грядёт глобальная проверка. Заранее подготовлена любимая бюджетниками (дёшево и сердито) наглядность – буклеты-раскладушки. Директор самозабвенно планирует:
– Вот здесь мы поставим стол, вот здесь – раскладушку…
Добрый хозяин ждет гостей. Постороннему слушателю может показаться, что в программу включены банкет и ночлег. Вовчик привычно шарит в верхнем ящике стола в поисках компаса.
Елена Яворская
В цеху
Двое соображали на троих. Третий, похоже, угодил под домашний арест и на вечеринку в честь какого-то там юбилея любимого завода не попал… Не попал, потому как попал по полной программе. Жена с двадцатилетним стажем семейной жизни – не то же самое, что жена двадцатилетняя, ага. Не врут анекдоты. Они ж – не заводская многотиражка, чтобы врать…
Двое соображали за шатким столиком в светлом углу тёмного цеха. Солнышко в сорок ватт с усилием просвечивало сквозь никотиновые тучи. Из темноты проступали монструозные очертания станков.
Двое соображали неофициально, потому как официальное торжество ничего, кроме чаепития, не предполагало. Директор, трезвенник-язвенник… ну да пусть будет здоров!
Двое соображали. Соображали поначалу неплохо, поэтому на газетке были селёдочка, картошечка в мундирах, малосольные огурчики, ливерная колбаска. И хлеб, конечно, потому как хлеб – всему голова.
Головы блаженно дурманились. Голова селёдки испуганно таращилась из мусорного ведра широко открытыми золотисто-чёрными окулярами на забредшего в цех одноглазого кота. Кот покамест не обращал на неё внимания – он вдохновенно клянчил. «Третьим буду!» – клялась в вечной верности его честная разбойничья рожа.
Когтями по металлической ножке стула – цвирк! Бр-р-р!
– Мя-а-ау! – голосом ещё противнее, чем когтями.
– Огурец хочешь?
– Мяу-у-у!
– Гля, Сань, жрёт! Ей-богу жрёт! Подожди, мохнатый, у меня где-то тут сальце…
Сальца не нашлось. Зато, к всеобщей радости, обнаружилась банка кильки в томатном соусе.
«Мирровой закусон!» – подмурлыкивал Мурзик, вылизывая остатки соуса.