Защитники прошлого - стр. 2
В дверях меня встречали – как предвидели, а может и на самом деле предвидели. Она посмотрела на меня своими огромными изумрудными глазами, сочувственно покачала головой и мудро промолчала. Сейчас это была Лада, одна из трех ипостасей моей любимой. Я искренне верю, что не только бытие определяет сознание, но и имя человека. У нее целых три имени и мне иногда кажется что три разных женщины делят это прекрасное тело. Отец назвал ее Ингимюндой, мать звала Ладиславой, а поп на Подоле окрестил Анной и все ее имена прекрасно уживаются друг с другом. Моя Анюта – главная из трех: энергичная, любящая, страстная и веселая. Что же касается Ингимюнды, то она появляется тогда, когда нам грозит опасность, в особенности – опасность для дочки, истинная или воображаемая. Помнится, что в "Битве при Заворичах" по левую руку от меня неразрывно присутствовала моя Инга с карабином "Тавор" наперевес. Сотник Неждан погиб почти тысячу лет назад у меня на руках и я уверен, что он бы гордился своей дочкой. С тещей я не был знаком, но она всегда представлялась мне мягкой и доброй женщиной. Именно такова Ладислава, которая возникает тогда, когда мне нужна поддержка. Ее я и зову Ладой.
– Папка! – радостно закричала подбежавшая ко мне Леся и гордо добавила – А я описалась!
Мне стало немного полегче: не я один оплошал. Между прочим, в полянском языке нет такого слова – "папа", это Леся нахваталась от бабушки. Воистину, моей дочке порой приходится нелегко, ведь она второй человек в нашем мире, для которого мертвый язык стал родным. В нем, в этом языке, нет и быть не могло таких слов, как "телефон", "компьютер" или "автомобиль". Вот и приходится ей заимствовать слова из других языков. Пока что это в основном русский язык моей мамы, гордо носящей титул "бабуля". Но Леся уже неплохо болтает на иврите и, несомненно, вскоре начнет засорять им свой родной полянский язык. До недавнего времени на полянском могли изъясняться только три человека: Аня, для которой он родной и вовсе не мертвый, ее профессор из Бар-Иланского университета и ваш покорный слуга, нахватавшийся понемногу во время первых двух забросок. Дома мы разговариваем только по-полянски и поэтому Леся стала четвертой в этом коротком списке. Когда они с матерью посмеиваются над моим "скандинавским" произношением, я припоминаю Анюте, как слависты объявили ее язык "пародией на древнеславянский с еврейским акцентом". Но те времена давно прошли. Даже самые твердокаменные консерваторы от лингвистики заподозрили неладное после "Битвы при Заворичах", когда фотография Ани со злобно закушенной губой (на самом деле это была Ингимюнда) попала в Сеть. На этом снимке она целится из "Тавора" во что-то, оставшееся за кадром, хотя всем прекрасно известно, что именно это было. Конечно, украинские средства массовой информации благоразумно умалчивали об участии израильтян в сражении с птерозаврами. Что же касается знаменитой анютиной речи на площади, в которой она раскрыла заворичанам некоторые поразительные факты своей биографии, то эту речь послушные масс-медиа постарались выставить очередной городской легендой. И все же, полностью замолчать ее участие не удалось. Ковальчуки отказались что-либо подписывать, а тетя Надя не считает нужным сдерживаться в разговорах с соседками или с зачастившими в Заворичи журналистами. Лешка-таксист тоже не умеет держать язык за зубами, правда за пределами села ему все равно мало кто верит. В качестве дымовой завесы заинтересованные государственные структуры активно распространяли версии об участии в сражении инопланетян и тайных адептов еще более тайных религий. Они явно рассчитывали на то, что фиктивная версия, причем, чем фантастичнее, тем лучше, должна нейтрализовать версию реальную. Им это, пожалуй, удалось, хоть и не до конца. Значительно больше помогла делу шумиха вокруг трупов летучих ящеров. Дело в том, что сразу после сражения десятки подстреленных Змеев валялись в огородах, висели на заборах и свисали с крыш домов. Поначалу, сельчане впали в панику, не представляя, как убирать огромные туши и на какие шиши ремонтировать поврежденные строения. Положение спас Слоник, догадавшись продавать дохлых птерозавров налетевшим со всего света палеонтологам. Он даже пытался организовать аукцион и продавать ящеров на вес, но его пристыдил археолог Сергей Леонидович, в результате чего коммерческие операции Слоника свелись к компенсациям пострадавшим семьям. И хотя роль Анюты в этой истории осталась непонятной подавляющему большинству посетителей Сети, даже для самых упертых славистов стало очевидным, что образ моей любимой уже не лезет в рамки "ненормальной дилетантки с еврейским акцентом". Иногда ее донимают своими каверзными вопросами дотошные журналисты, отловив в коридорах очередной конференции. Тогда она отвечает им по-полянски (вам лучше не знать что именно) и наслаждается их разочарованными физиономиями.