Защищая горизонт. Том 1 - стр. 36
– Виктор Степанович, разрешите изъять чип? – спросил молодой Техник.
– Приступайте.
Я невольно поморщился и потащил напарницу к выходу из кабинета. Удалять чипы врагам – это одно, но смотреть на то, как режут руку твоему хорошему товарищу, что-то совсем не хотелось.
Только я успел переступить порог и прикрыть за собой дверь, как нас с Кирой окликнул знакомый и хрипловатый голос. Мы одновременно повернулись на зов и рядом с лифтом увидели невысокую осунувшуюся фигуру теперь уже бывшего руководителя отдела Стражей. Про Сергея Геннадьевича Икарова можно сказать много хороших слов, вспомнить все его заслуги и награды, подчеркнуть то, какой он замечательный человек, чуткий руководитель и просто добрый наставник. Уверен, что этим утром именно такие пустые слова были высокопарно, но безразлично произнесены с высоких трибун зала совещаний. Громкие, однако неспособные утолить его боль эпитеты и благодарности срывались с уст бывших подчинённых, упражняющихся в лицемерном ораторском искусстве под нескончаемые овации остальных коллег. К отставке Икарова относились так, будто его уже нет в живых. Причём бравурные речи больше напоминали поминальную панихиду, а не благодарности человеку, отдавшему всю жизнь служению Системе и каждому, за кого он был в ответе. Но какие бы хвалебные оды ни слетали с их губ с застывшими в безразличии улыбками никто не знал его так, как я и Кира, никто не воздал ему столько же внимания и дружеского отношения в ответ на его великодушие. Поэтому мы ни капли не жалели, что не успели на начало совещания, и даже благодарны Отступникам, избавившим нас от выслушивания моральных экзекуций. Но, глядя в безмерно грустные глаза Икарова, мы читали в них всю скорбь об ушедших годах и о том, что он потерял в это мрачное утро.
На протяжении долгой и насыщенной жизни Сергей Геннадьевич прошёл тяжёлый и тернистый путь к своему вознесению на недосягаемую для многих высоту. Будучи ещё совсем ребёнком, под влиянием юношеского романтизма, желания искать и вляпываться во все подряд приключения и переделки, а также обладая невероятно глубоким чувством справедливости и подлинного гуманизма, он подался в первый почётный круг Стражей – в Наблюдатели. Впрочем, подобным порывам подвержены многие юноши и девушки в том возрасте, когда первый раз в своей осознанной и наполненной гормонами жизни они встречают несправедливость, видят все осколки разбитой гармонии родного мира.
В этом я и Сергей Геннадьевич очень похожи. Он тоже явственно ощущал, что это его долг и призвание, хотел защищать людей от обид и невзгод, хотел, чтобы они жили в мире и спокойствии. Он незабвенно горел этой идеей каждый день, самоотверженно и много работал, не жалея здоровья и сил, просился на дополнительные посты, не спал ночами и аккуратно вёл свой дневник, куда записывал все замеченные им нарушения порядка. Даже самые малейшие проступки не ускользали из-под его пристального взгляда. Многим его коллегам не нравился такой ретивый и педантичный юноша, им он казался чрезмерно фанатичным и даже безумным. Почти все считали его закоренелым карьеристом и избегали его компании. Но Сергей не обижался, а только глубже погружался в работу, делая наш мир чуточку лучше.