Зарубки памяти на скрижалях истории. Алгоритмы и ребусы русофобии Запада - стр. 55

Сейчас я радуюсь своей свободе одиночества и внутренне утомляюсь от любого бытового общения даже с соседями по даче. Мне вполне хватает внутреннего диалога самим с собой, а также информационного потока от телевизора и Интернета. В дни юности и взрослой жизни все было наоборот. Я привык и привязался к деревенской компании, а затем и к компании сокурсников по училищу. Я никогда не стремился занять место лидера, но тем не менее через общение с единомышленниками получал внутреннее успокоение и чувство полноценности жизни. Во время работы на пороховом заводе я изолировался от обеих компаний и от этого чувствовал себя одиноким. Для меня было большой проблемой, чем занять себя в свободное от работы время. В ноябре 1962 года меня призвали в ряды Военно-Морского Флота и отправили в учебный отряд морского города Кронштадта. Я тут же позабыл о моих муках одиночества. Жизнь в воинских коллективах с суровым распорядком дня и жесткой дисциплиной не казалась мне никогда комфортной и уютной, но непрерывное общение с такими же мучениками дисциплины приносило мне чувство самоуважения и полноценности земного существования. Из четырех лет обязательной флотской службы я отслужил матросом срочной службы два года, а затем поступил в Высшее Военно-морское училище радиоэлектроники им. А. С. Попова в городе Петродворце под Ленинградом и в 1969 году окончил это училище с «Золотой медалью».

Вот современную молодежь пугают неуставными отношениями на военной службе. В дни моей двухлетней срочной службы ничего подобного не было и в помине. Карибский кризис 1962 года поставил СССР на грань войны с США. Демобилизация выслуживших свой срок матросов и солдат была на неопределенный срок задержана. На надводном корабле, где мне пришлось проходить срочную службу, ряд старшин служили по пятому году и были этим очень огорчены. Тем не менее никто из них не издевался надо мной и ни разу не обидел не только рукоприкладством, но даже косым взглядом или пренебрежительным отношением. К моему собственному удивлению и внутреннему изумлению, во всех воинских коллективах я чувствовал себя как рыба в воде. Я легко адаптировался к любой человеческой среде, не прилагая к этому никаких усилий. При этом я не старался быть лидером, а всегда стремился к равенству и товарищескому взаимопониманию.

Возможно, вот эта легкость адаптации к воинской среде, а также несомненная искренняя внутренняя любовь к родной земле и её многонациональным народам и подвигли меня стать профессиональным офицером ВМФ, связав свою жизнь с нелегкой обязанностью защитника Родины. Сейчас многие либеральные демократы и другие забесовленные политики, мечтающие развалить Россию и лишить её военной мощи, вопиют с экранов телевизоров и в других СМИ о своем патриотизме и любви к Родине, уверяя нас, что ради благосостояния и комфорта жизни можно и нужно пожертвовать обороной, значительно сократить Вооруженные Силы и свернуть военную промышленность. Например, такими лукавыми патриотами выставляют себя Борис Надеждин, Сергей Митрохин, Владимир Рыжков и другие «инакомыслящие». Не верьте им, господа читатели! В наше время военно-политической мощью США и Европы тайно и явно управляет черная аристократия, которая является духовной наследницей Атлантиды и тех мифических инопланетных богов, которые в допотопные времена в реальности владели огромными территориями и управляли большей частью земного человечества, кроме территории и народов Гипербореи и современной России.