Зарубки памяти на скрижалях истории. Алгоритмы и ребусы русофобии Запада - стр. 36

Крайняя степень возбуждения и мой инструктаж опытного сборщика клубники на собственном домашнем огороде позволили нам действовать осторожно, но достаточно быстро. Чтобы не нарвать зеленых и мелких ягод, негодных к продаже, я умолял своих друзей не спешить и, прежде чем сорвать, ощупывать каждую ягоду. Просил их шепотом уже на плантации выбирать и рвать только крупные и мягкие ягоды. Время мы не фиксировали, но сам ночной сбор ягод тянулся мучительно долго. Уже к окончанию этой медленной спешки те ребята, которые наполнили свои ведра до краев, помогали отстающим. Всё сложилось удачно. Заканчивали мы свою воровскую работу уже на рассвете. В дымке раннего рассвета можно было видеть, что ведра наполнены вполне приличными и немятыми клубничными ягодами. Окрыленные успехом, возвратились к железнодорожной станции Сабурово и метрах в 100 от здания вокзала, в лесополосе, стали ждать прибытия утреннего рабочего поезда.

Чтобы не светиться на вокзале, билетов мы не брали. В те времена много молодежи ездило не в вагонах, а на крышах вагонов. Это было обычным делом, и никто не обращал на такой способ проезда никакого внимания. Вот и мы, быстро заскочив в тамбур вагона подошедшего рабочего поезда, по очереди, передавая друг другу ведра, залезли на крышу и спокойно доехали до города Тамбова. Тамбовские ребята были плохими сборщиками, но оказались очень грамотными и терпеливыми продавцами. Они так умело торговались и так расхваливали качество своей продукции, что клубника очень споро продавалась. Я не любил процесс продажи даже собственной клубники. Когда ещё школьным подростком я помогал матери донести до базара корзины и ведра собственного урожая клубники, то, оказав ей помощь по выбору места и приобретения весов, отходил в сторону и не мешал ей продавать клубнику.

Иногда матери нужно было отлучиться для покупки одежды или отрезов ситца и сатина для домашнего рукоделия. Я её подменял, но мне было очень неприятно стоять за прилавком и предлагать посетителям рынка свой товар. При этом я зверски уставал физически, как будто эти 30–40 минут стояния за прилавком я выполнял тяжелый физический труд. С этого и началась моя неприязнь к работе продавца. И до сих пор я считаю всевозможных продавцов великими стоиками-тружениками, даже неудачниками, не нашедшими себе применения в другой работе. Причем немалая часть таких развесных продавцов трудится не за зарплату, а ради личной корысти мелкого обвешивания, чтобы обеспечить себе выгоду от продажи любого развесного продукта. В отличие от меня продажа клубники для моих тамбовских друзей оказалась приятным делом. Они исполняли её с великим удовольствием и охотой. Их, видимо, радовал процесс превращения клубники в так необходимые нам денежные купюры. Мне пришлось лишь наблюдать со стороны, как они успешно и весело торгуют ворованной клубникой.