Запутанная игра - стр. 35

В своих снах я вижу их троицу. Рэнсом. Мэлис. И Вик.

Мэлис в ярости бьет кулаком по стене, оставляя на ней вмятину. Рэнсом улыбается, но улыбка почему-то не отражается в его сине-зеленых глазах. Он что-то говорит, но я не слышу, что именно, из-за ярости Мэлиса. Тихий Вик просто стоит в уголке, впитывая информацию. Его глаза холодны и непроницаемы, он не говорит и не двигается. С таким же успехом он мог бы быть роботом, наблюдающим, но не взаимодействующим, и от этого у меня по спине пробегает холодок.

Русский тоже там. Вот он уже на кровати, прижимает меня к матрасу. Его руки на моем теле, они касаются меня, грубо ощупывают, и как бы я ни старалась вырваться, он продолжает удерживать меня на месте.

– Ты сама напросилась на это, – рычит он со своим сильным акцентом. – Ты не можешь сказать «нет».

В глубине души я знаю, что он прав. Я знаю, что не могу отказать ему, даже если не хочу этого делать. Я не хочу.

Я кричу, чтобы он слез с меня, но звук так и останется внутри меня.

Затем, словно телепортировавшись, огромный русский оказывается в другом конце комнаты. Его тело распростерто на полу, и повсюду кровь. Она впитывается в половицы и ползет по потертому дереву к кровати.

Я вскакиваю, каждый мускул моего тела напрягается, я готова бежать.

Но тут трое мужчин, убивших русского, набрасываются на меня. Рэнсом помогает мне встать с кровати, его хватка крепка, но почти нежна.

Затем Мэлис вырывает меня из его хватки. Он прижимает меня к стене, одна рука у меня на горле, в другой он сжимает свой блестящий темный пистолет.

Я дрожу и снова открываю рот – хочу умолять его отпустить меня. Готова пообещать, что ничего не скажу. Поклясться.

Но не могу вымолвить ни слова. Все, что я могу делать, это смотреть на него, не отрывая взгляда. Яростная, необузданная ярость огнем полыхает в его глазах, и я чувствую, как проваливаюсь в серые водовороты его радужной оболочки, не в силах отвернуться. Его глаза прекрасны, как прекрасна темная гроза на горизонте. Они полны хаоса и разрушения, но от них захватывает дух.

Он весь прекрасен, но в то же время внушает ужас, и это странным образом завораживает меня.

Пистолет направлен мне в голову, и мне, наконец, удается разорвать зрительный контакт с ним и зажмуриться, не желая видеть момент, когда он нажмет на спуск. Он прижимает дуло к моему виску, и я вздрагиваю, дыхание учащается.

– Пожалуйста, – шепчу я.

Его дыхание – мягкое дуновение.

– Что, «пожалуйста»?

– Не… убивай меня.

Наступает долгое молчание, и я уверена, что он не собирается прислушиваться к моим мольбам. В конце концов, я слишком много видела. Зачем ему оставлять меня в живых?