Запретный трофей - стр. 36

— Черт, — шипит он, когда у нас сгорает уже добрая половина страничек, а дрова так и не желают загораться. — Они были под навесом, но все равно отсырели.

Мы с ним синхронно скользим глазами по комнате и практически одновременно останавливаемся на табуретках и тумбочке.

— Пойдет, — пожимает он плечами и положив табуретку на пол, отбивает грязным кроссовком “ножки”.

Через несколько минут наш костер, наконец, разгорается и начинает давать нам хоть какое-то тепло.

— Ты чего смеешься? — недоумевает он рассматривая мое лицо.

— Ничего, — отмахиваюсь, но все равно добавляю: — Просто вспомнила бездомных из американских фильмов. Они тоже часто вот так в бочках костер разводят и греются всей толпой.

— И сосиски жарят, — мечтательно подхватывает он.

Мой живот тут же начинает урчать, а во рту скапливается слюна от мыслей о праздничном ужине, на котором мы по идее, должны были сейчас быть.

— Ладно, сейчас сгоняю за одеялами и будем греться.

Вадим снова исчезает, а я продолжаю цепляться за его последнее слово. Он же не думает… Нет, он сам сказал, что меня не тронет. А греться мы будем у костра. Я и спать согласна вот прямо здесь на полу, если честно. Кровать все равно одна, пусть забирает ее, а я тут, поближе к теплу посижу.

Но несмотря на то что я никак не могу вытравить из себя страх остаться наедине с Истоминым, когда он возвращается, из меня вырывается громкий вздох облегчения. Все-таки, с ним мне хоть и неуютно, но как-то спокойнее.

Он достает из своей сумки два коричневых одеяла и я хватаю одно из них, стараясь не думать через скольких людей оно прошло. Когда мы с мамой ездили к ее сестре на поезде, там были такие же колючие одеяла, но там по крайней мере, между нами был еще слой постельного белья.

— Подожди, — Истомин останавливает меня, не давая завернуться в него с головой. — Намочишь же.

Он достает из своей сумки небольшое полотенце и бросает мне: — Оботрись хоть чуть-чуть.

Я с благодарностью киваю, подношу ткань к лицу и в нос тут же ударяет запах Вадима, помноженный на миллион. Оно не пахнет неприятно, но в то же время я начинаю задыхаться, будто перед моим лицом распылили какой-то химический концентрат — едкую смесь из его парфюма, мыла и… его тела. Похоже, именинник успел заскочить в спортзал перед тем как ехать на вечеринку.

Решив, что лицо и само высохнет, я вытираю волосы, плечи, пытаюсь хоть как-то промокнуть одежду, а когда распрямляюсь, вижу, что Вадим протягивает мне черную майку-борцовку. Сухую. И пусть я понимаю, что именно в ней он, скорее всего, и был на тренировке, хватаю ее с огромным чувством благодарности.