Запретный мужчина - стр. 35

– Фигня. Заедем к тебе, переоденешься. Погнали!

Эдуард пребывает в отличном, даже немного в эйфорическом, настроении. Не хочу обламывать парня отказом. К тому же неделя выдалась суматошная, мне не помешает отдохнуть.

Дома набираю в эмалированную кастрюлю воду и ставлю в неё розы. У нас в квартире всего одна ваза, но она слишком маленькая для такой охапки цветов. Затем, быстро сменив футболку, джинсы и кеды на чёрное платье-футляр и туфли на шпильке, делаю макияж. Хорошо бы ещё волосы завить, но времени на это нет, потому что Эдик остался в машине, а мне неудобно заставлять его долго ждать.

Женька крутится около меня, интересуясь, куда мы едем, и вернусь ли я домой ночевать. Она явно напрашивается на приглашение потусить с нами. Однако не считаю это удобным. Эдик не обязан платить за моих подруг, а по-другому не получится. Он - щедрый парень. Уже несколько раз видела, как Эдуард оплачивал счета за всю компанию. Но то были его друзья.

Мы приезжаем в шикарный ресторан, где, судя по всему, харчуются сливки московского общества. Вышколенный администратор, улыбаясь во все тридцать два зуба, проводит нас к столику, обращается к Эдику по имени-отчеству. Значит, мой парень здесь частый гость.

От цен в меню рябит в глазах, и сразу пропадает аппетит. Эдуард рекомендует заказать на закуску тёплый салат с грушей и гусиной печенью, а на второе – говядину по-бургундски. Я доверяю выбору Эдика, но не могу в полной мере насладиться гастрономическими изысками. У меня в голове стоит образ заплаканной старушки с больным котом на руках. У неё не было пяти тысяч, чтобы спасти жизнь своего питомца, а мы сейчас отдадим за ужин в три раза больше. Разве это справедливо?

Я вспоминаю ободранных, вечно голодных бродячих собак, которых мы с другими волонтёрами приводим в божеский вид и пытаемся пристроить в добрые руки. Мне никогда не забыть обречённые взгляды этих животных, преданных человеком, брошенных умирать на окраинах города. Если подсчитать выручку ресторана, в котором я сейчас нахожусь, хотя бы только за этот вечер, то её хватит на несколько месяцев, чтобы устроить на передержку внушительное количество хвостатых.

– Юлёк, ты чё загрустила? – спрашивает Эдик, отправляя в рот кусок мяса.

– Да так… Ничего, - натянуто улыбаюсь. Ему меня не понять. Он никогда не видел того, что Горький назвал «На дне». Только в том произведении речь шла о людях. А с животными дела обстоят куда хуже, потому что они ни в чём не виноваты и не могут выбирать свою судьбу.

После ужина мы перемещаемся в модный ночной клуб, сияющий фиолетовым неоном. Сразу видно, что заведение пафосное и рассчитано на богатых посетителей. Однако на входе всё равно топится народ. Два суровых шкафоподобных охранника, одетые во всё чёрное, зорко следят, чтобы мимо них никто не просочился без «проходки». Кажется, сегодня здесь выступает какой-то звёздный ди-джей. Нас с Эдиком, естественно, пропускают без очереди, не требуя пригласительных. Фамилия Алимов действует, как магическое заклинание. Хотя Эдуарда в этом клубе, наверняка, знают в лицо. Ведь он завсегдатай подобных заведений.