Запретный мужчина - стр. 31
А потом, в Москве, я встретил Ирму и влюбился в неё по самые гланды. Меня колбасило только от одного взгляда зеленоглазой бестии с огненно-рыжими волосами. Это было что-то сродни буйному помешательству. Даже то, что Альфия находилась на шестом месяце беременности, не останавливало. Угрызения совести не мучали меня, ведь свой брак я считал ничем иным, как бездушной сделкой. А Ирма давала такую палитру чувств и эмоций, что я забывал собственное имя.
Через несколько месяцев тайных свиданий с любовницей, я решил отправить Альфию обратно в Казань под благовидным предлогом. Мол, там мои родители и сестры помогут с новорожденным ребёнком, а в Москве у нас никого нет. О разводе на тот момент я и помыслить не мог, потому что меня отлучили бы от семьи. Родители не простили бы такого. Для них развестись означало публично опозорить не только себя, но и всех родственников. Альфия, по своему обыкновению, молча покорилась. Уехала.
Наступил самый счастливый, как я тогда думал, период в моей жизни. Безудержный секс с Ирмой, карьера в нефтяном бизнесе, прущая дуром, первые бешеные деньги. Но, как известно, фарт не может длиться вечно.
Спустя год на пороге квартиры появилась жена со словами: «Эдик подрос, я с ним справляюсь и помощь твоих родственников уже не нужна». Некогда забитая девочка оперилась, вернула мне мою хитрость. Увидев чужие женские вещи, Альфия совсем не смутилась. Наступил час «Икс». Я честно признался жене, что люблю другую, и нам придётся развестись. Она равнодушно пожала плечами.
Ирме возвращение Альфии не понравилось, равно как и то, что я оставил жене квартиру, а нам пришлось съехать на съёмную.
Когда документы на развод были уже готовы, произошло непредвиденное. Абсолютно случайно я узнал, что Ирма втайне сделала аборт. Избавилась от моего ребёнка, как от ненужного элемента, потому что не хотела беременностью и родами портить фигуру. Я не смог простить такой поступок, расценив его, как предательство. Я любил эту женщину всем сердцем, был готов отречься от семьи, а Ирма даже не сочла нужным поставить меня в известность о том, что забеременела.
Наш разрыв был болезненным и продолжительным. С периодическим возвращениями, с её слезами, заверениями в любви и моими срывами. Это походило на морок, от которого невозможно избавиться. Много лет я продолжал любить Ирму, но быть с ней уже не мог. Не верил ей. Даже если склеить разбитую чашку, на ней навсегда останутся трещины, из которых будет сочиться вода.
В итоге, я ушёл с головой в бизнес. А Альфия наняла няню для Эдика и поступила в институт на факультет иностранных языков. Для меня это стало сюрпризом, но, в сущности, было пофиг. И вот где-то на практике моя жена познакомилась с американцем. Они влюбились друг в друга. Альфия недолго размышляла над заманчивым предложением заморского жениха. Теперь уже она сама подала на развод, бросила учёбу и укатила в Штаты вместе с нашим сыном.