Запретный мужчина - стр. 3

И сейчас, сжимая холодные тонкие пальчики с коротким бесцветным маникюром, замечаю, что девочка забыла, как дышать. Она испуганно смотрит на меня, а её зрачки становятся всё шире.

– Эдичка, привет, дорогой! – Карина обнимает и картинно целует моего сына. – У тебя очень миленькая девушка, - бросает на Юлю откровенно злобный взгляд. После чего, прижимается ко мне всем телом.

– Юлёк, это – Карина, папина подруга, - Эдик стирает тыльной стороной руки след от алой помады на щеке.

Девушка сына вежливо улыбается и бормочет «Приятно познакомиться». Наши взгляды снова встречаются. Густо покраснев, Юля опускает глаза.

– Эдуард, давайте к столу, - вспоминаю о правилах гостеприимства.

Сын с Юлей уходят за напитками и закусками, а я понимаю, что со мной что-то происходит. Хочу, чтобы эта девочка осталась рядом. Херня какая-то в голове творится! Надо срочно выпить.

2. Глава 2

Юлия

Пока мы с Эдиком жуём сырные канапе, тарталетки с кремом из авокадо и креветками, запивая их прохладным игристым вином, к нам подходит худенькая девушка лет восемнадцати с восточными чертами лица. Она благоухает дорогими духами, отбрасывает назад прядь идеально выпрямленных иссиня-чёрных волос и с мягкой улыбкой произносит:

– Привет! Я - Эльмира!

– Юля, - улыбаюсь в ответ.

– О, здорово! – включается в разговор Эдуард и обменивается с красоткой поцелуями. – Это моя двоюродная сестра, - поясняет.

Дальше они болтают о том, о сём, подкалывают друг друга в шутливой манере. А я чувствую, как меня начинает штормить, потому что ловлю на себе взгляд Руслана Камильевича. Ничего предосудительного отец Эдика не делает. Не оценивает, не разглядывает с намёком на похоть. Он просто смотрит с другой половины сада, потягивая коньяк из пузатого бокала. Однако от этого кровь в моих венах бежит быстрее. Играет, как пузырьки шампанского в фужере. Нервы коротят. «Тик-так, тик-так» раздаётся внутри, то ли предупреждающе, то ли от удовольствия. Странное новое ощущение. Раньше не доводилось его испытывать. Становится жарко, будто мы находимся не в вечернем майском саду, а у Мартеновской печи. Радуюсь, что уже сгущаются сумерки, а иллюминация не слишком яркая, иначе мои пунцовые щёки заметил бы каждый гость.

Эдуард знакомит меня с дядей и тётей, с мужчиной по имени Роберт, с какими-то прочими друзьями семьи, но всё это проходит белым шумом. Не запоминаю ни имён, ни лиц. Голова, словно ватой набита. Машинально киваю, улыбаюсь. Ни черта не понимаю, что со мной творится. Я, как робот, передвигаюсь на негнущихся ногах и в любой точке сада продолжаю чувствовать на себе взгляд Руслана Камильевича. Что удивительно, он меня не раздражает. От него не хочется сбежать или укрыться. Кажется, это становится уже неприличным, и я гадаю: заметил ли кто-то из окружающих повышенный интерес отца Эдика ко мне?