Запретный мир - стр. 20
Да, а где, собственно, бытовка? И где Луноход? А Агапыч? Где вообще все?
Витюня задрал голову. Ожидаемой стрелы крана наверху не оказалось. Там было просто небо. Голубое. И ощутимо пригревало солнышко.
Да что, блин, происходит? Ну, люди не столбы, могли уйти. А стройка-то где? И почему лето?
Не сомневаясь, что глупое недоразумение вот-вот выяснится, Витюня стащил с ноги валенок, вылил воду и замер в настороженном недоумении.
Сверху, прыгая по осыпи на манер архара, к нему спускался странный человек: нечто среднее между киношным Чингачгуком в исполнении Гойко Митича и типичным идиотом из Нескучного сада – странного места поблизости от родного вуза, где юркие волосатые личности, в большинстве вполне половозрелые, роятся на полянах по четвергам, машут дрекольем, ноют песни под гитарное бряцанье и размножаются, похоже, прямым делением. Во всяком случае, их количество растет ненормальными темпами…
Патлатый. Одет в шкуры, а ноги голые. Юмор, значит, в коротких штанишках. Обут в какую-то фигню. С дрыном в руках. Вместо шапки на голове странного субъекта красовалась оскаленная волчья морда, похожая на чучело из охотничьего магазина.
Витюня ухмыльнулся. Типчик был тот еще. Этот, как его… Калиостр… нет, Калидор. Точно, Шварц его играл. Свой дрын – длинную жердь с острым, явно металлическим наконечником, по разумению Витюни, изображающую копье, субъект держал наперевес.
На всякий случай Витюня подобрал лом.
Оказавшись в пяти шагах, типчик с дрыном в руках и волчьей харей на макушке скорчил злобную рожу и прорычал:
– Ышари найза хухын ухма здай!
– Сам мастдай, – обиделся Витюня. – Вали отсюда. Э, стой! Чо тут у вас, ролевка?
– Здай кышун ухара! – и типчик кинулся на Витюню.
Шуток Витюня не любил. Поэтому сторонился Шурки Подойникова, бывшего соседа по общаге и завсегдатая Нескучного. Если у Шурки на языке не проблемы каких-то до головной боли непонятных эльфов и орков, то непременно хохмы. Не бить же его, в самом деле, а стоять пнем, глядя, как приятели ухохатываются над его непонятными подколками в адрес Витюни, – тоже удовольствие маленькое. Выручила Светка, сообщив по секрету, что Шурка, победитель многих схваток на мечах, как алюминиевых, так и сработанных из лыж и хоккейных клюшек, с гордостью носящий имя Торин, начинает беситься, когда его именуют Торином Двузначным, намекая, очевидно, на распространенность этой клички. И Шурка примолк. Нет уж, ну их на фиг, шуточки, без них спокойнее. А такие шуточки – тем более.
Все это Витюня додумал уже потом. Рефлексы оказались быстрее. Он подался вбок, но все же недостаточно быстро, поэтому наконечник дрына-копья, не задев кожу, застрял в телогрейке. Типчик что-то рычал и тянул на себя. Витюня крякнул, воткнул в землю лом, ухватился обеими руками за древко и, без натуги оторвав от земли заигравшегося идиота, несильно приложил его об осыпь. Типчик пискнул. Для пущей гарантии Витюня сел на него верхом. Типчик взвыл.