Запретное желание - стр. 28

– То же самое я хотела спросить у тебя.

– У меня все в порядке. Клиника сводит тебя с ума?

– Нет, – солгала Эмма.

Отец одарил ее терпеливым, полным понимания взглядом, и она сдалась:

– Да.

Отец сочувственно улыбнулся.

– Извини. Я знаю, что ты не привыкла к такому укладу. Но я надеялся, что тебе понравится.

– Я еще не решила, – мягко ответила Эмма. Что проку рассказывать о том, насколько ей не по себе? – Я привезла тебе запеканку. Без холестерина.

– С холестерином вкуснее. – В глазах пожилого доктора плясали озорные искорки, губы изогнулись в беззаботной улыбке, но Эмме было невесело.

– Никакого жира, – произнесла она, и отец тяжело вздохнул. – Где результаты анализов? – поинтересовалась Эмма. Она задавала этот вопрос каждый раз, когда приезжала навестить отца.

– Забыл. В следующий раз. – Он ответил так же, как отвечал всегда.

Теперь, когда обмен любезностями был закончен, они стояли друг напротив друга, не зная, чем заполнить неловкое молчание. На отце был жилет из защитной ткани, а на Эмме – белый халат, который она позабыла снять.

Вот уже в который раз она задумалась над тем, зачем вообще сюда приехала.

Наверное потому, что, кроме друг друга, у них с отцом больше никого не было. И для Эммы, предпочитавшей работу развлечениям, это что-то да значило.

Он что-то для нее значил.

У них не было ничего общего, никаких тем для беседы, и все же они были семьей.

Хотя это вовсе не означало, что они нравятся друг другу. И когда Эмма наконец уехала, отец испытал такое же облегчение и благодарность, как и она сама.

По пути домой ей вновь пришлось изрядно попотеть от напряжения. А потом она засиделась допоздна, читая медицинские журналы и поедая невесть из чего приготовленную запеканку, найденную в холодильнике. Судя по всему, это было одно из горячо любимых отцом блюд, и каждый раз, проглатывая кусок, Эмма чувствовала, как закупориваются ее артерии, а потерянные во время поездки килограммы возвращаются.

Проклятье! Нужно заняться чем-то еще, кроме пережевывания изобилующей холестерином пищи. Но, судя по всему, жизнь в Вишфуле замирала с заходом солнца.

Сегодняшние роды на вершине горы наполнили кровь Эммы адреналином. Только вот это случилось впервые за долгие недели ее пребывания в этой глуши.

Если точнее – она провела здесь два месяца.

И вот уже вновь Эмма начала тонуть в липком болоте скуки.

Она не хотела обижаться на отца. Нет, она на него не обижалась. Ведь он не был виноват в том, что его свалил сердечный приступ, и в том, что ему требовалась помощь в клинике на время выздоровления.

Они с Эммой остались одни и были связаны друг с другом нерушимыми узами.