Запретная связь - стр. 31
Могут ли два человека, социально и культурно из разных миров, встретиться в одну дождливую ночь, чтобы испытать весь спектр эмоций без объяснений? Могут. Пусть на миг, на час, на день, но эта встреча та самая, когда ты уже не ты, а нового тебя еще нет. Меня нет. Прошлая я осталась в овраге разбитой машины, преданная женихом и родными людьми, новая я похожа на слепого котенка, доверяющего лишь своему спасителю.
Медленно опускаю глаза на губы Алана, отбрасывая в сторону все «нет», «нельзя», сама тянусь к нему. Сердце не стучит, я его не слышу, живот скручивается в тугой узел напряжения. Ощущаю нехватку воздуха в легких, когда загорелая рука обхватывает мое горло. Сначала меня накрывает паника. Со мной ранее никто из парней так собственнически не обращался, но потом я вспоминаю, как Алан спас меня, причем дважды, доверчиво льну к нему. Наши губы очень близко друг к другу, его дыхание на моих губах. Я сейчас похожа на пойманную бабочку, судьба которой решается здесь и сейчас.
– Мне нужно осмотреть твою рану, – шепчет Алан, поглаживая мою шею.
Чувствую ли я себя разочарованной? Да. Еще неудовлетворенной, словно меня лишили сладкого. И раздраженной, когда желаемое было так близко, но что-то пошло не так. Неужели только меня штырит не по-детски?
Стараюсь не реагировать на прикосновения Алана, когда он вновь дотрагивается до меня. Его движения неспешные, лишенные всякой суеты. Не смотрит мне в глаза, я тоже стараюсь взять себя в руки. Похоже, мое новое состояние – это размазня. Хорошо, что не рыдаю от безрадостных мыслей, а то развела бы сырость еще в этом доме. Повышенной влажности хватает за окном. Дождь вроде перестал нудно моросить.
Однако сложно заставить себя абстрагироваться, воспринимать Алана как врача, а не как мужчину, к которому тянет, как кошку по весне. Сравнение неудачное, но ничего другого для объяснения своего состояния я придумать не могу. Оправдываться адреналином и стрессом – это как надеть платье, в котором тебя вчера видели. Мне удается мужественно, без дрожи во всем теле выдержать замену повязки на боку. Я не стону, хотя мне все еще больно. Шиплю, подобно змее, а Алан, как факир, не обращает на меня внимания, знает, на какие точки нажать, чтобы утихомирить. Глядя на него, приходится признаться, что у него ко мне нет никаких чувств, скорее всего, только глухое раздражение из-за того, что приходится со мной возиться.
Когда повязка была заменена, футболку благопристойно на мне поправили, Алан ровным голосом замечает:
– Тебе нужно поесть.
Он убирает с тумбочки лейкопластыри, волшебную мазь, она отлично обезболивает, в коробку. Есть особо не хочу, но глядя на меня, у других людей возникает желание накормить. Я не то что дистрофик, просто очень худая. Сложная сессия, смерть и похороны бабушки, опустошение внутри, попытка забыться в объятиях Кирилла, его измена, авария и покушение – не лучший способ похудеть к пляжному сезону, но действенный. И все же я понимаю, что надо питаться хотя бы для того, чтобы стоять на своих двоих и самой ходить, несмотря на то что на руках Алана мне было вполне комфортно. Тьфу, опять не в ту степь несет!