Запретная механика любви - стр. 17
- Джон не убийца, - твердо сказала Анна. - Он самый добрый из всех, кого я знаю. Он не мог бы убить отца.
Белесая бровь Дерека поднялась еще выше.
- Доброта это свойство человека, - напомнил он. - А арниэли все же не люди.
Анна устало подумала, что слишком вымоталась для того, чтобы спорить с ним и что-то доказывать. А Джон однажды нашел ласточку со сломанным крылом и не успокоился, пока не вылечил и не выпустил ее. Джон сидел рядом с кроватью Анны, когда она болела, Джон раздавал детям бедняков монетки и пряники, не потому, что ему это было велено, а по собственному желанию, он был человеком больше, чем многие люди.
И теперь Джон исчез.
- Что делает нас людьми? - все-таки спросила Анна. - Плоть и душа или все же поступки?
Дерек вздохнул, опустился на диван и принялся расстегивать рубашку.
- Вы только не говорите на людях о том, что ваш покойный отец научился вкладывать в арниэлей душу, вот очень вас прошу. Святая церковь вас за это съест и не подавится.
- Не съест, - ответила Анна. - Я буду молчать. Доброй ночи.
Губы Дерека дрогнули в едва уловимой улыбке.
- Снимите перчатки, - предложил он. - Хочу посмотреть, что у вас там с руками.
Несколько мгновений Анна стояла молча, не двигаясь. Когда-то давным-давно она спрашивала у матери: “Почему я должна носить перчатки?” И мать ответила: “Потому, что ты родилась с лишними пальчиками, детка. Если люди увидят твои шрамы, то решат, что ты ведьма”.
Ведьмой быть не хотелось. Когда знакомые задавали вопросы, то мать отвечала, что в раннем детстве Анна дотронулась до утюга, который оставила дура горничная. Знакомые сочувственно охали и ахали, и рассматривать чужое увечье никому не хотелось.
- Лучше не стоит, - прошептала Анна. Снять перчатки перед инквизитором было сложнее, чем снять платье. Когда Дерек увидит шрамы, то все поймет - а еще не родился тот инквизитор, который пожалел бы ведьму.
- Я догадываюсь, что там, - миролюбиво произнес Дерек. Подошел - приблизился тем текучим движением, которое так удивило Анну в борделе. Когда чужая рука взяла ее за руку, а чужие пальцы принялись осторожно стаскивать перчатку, то Анне сделалось так жарко, что в глубине этого жара запульсировал холод - так бывает, когда сунешь руки в слишком горячую воду.
Одна перчатка легла на стопку книг. Вторая. Пальцы Дерека мягко скользнули по едва заметным ниткам шрамов – руки Анны были красивыми и изящными, как и полагается девушке из благородной семьи, которая не занимается грубой работой. Когда-то крошечные мизинцы торчали сбоку кистей - Анна пыталась представить, как выглядели ее руки, и едва сдерживала тошноту.