Запретная любовь - стр. 50
Это было одно из самых приятных развлечений Бехлюля. Он пересказывал деликатной старой деве все откровенные истории, которые читал, все фривольные комедии, которые видел, добавляя к ним всевозможные морализаторские комментарии, и веселился, наблюдая, как она мучается и как ее бледное лицо покрывается стыдливым румянцем.
Нихаль в беседке пыталась показать Джемиле новый узор, который она только что выучила. Нихаль была так устроена: когда у нее не хватало терпения выучить что-то как следует, она выучивала это, объясняя Джемиле. Это был довольно сложный узор из разноцветных ниток, скрепленных бусинами размером с горох: мадемуазель де Куртон нашла его в одном из последних женских журналов. Предполагалось связать этим узором салфетку на столик для сигар. Нихаль пыталась вязать сама, попутно показывая Джемиле.
– Теперь, – объясняла она, – мы добавили желтый и красный, нужно пропустить нить через бусину, потом рядом проложим синий и зеленый.
Она позвала сидящую напротив мадемуазель де Куртон:
– Так, мадемуазель? После желтого и красного – синий и зеленый? Ох, ничего хорошего не выходит, мне уже надоело, сейчас закончу этот ряд и передам Джемиле.
Мадемуазель де Куртон подошла к ним, чтобы посмотреть на сочетания цветов, а на самом деле, чтобы избавиться от необходимости слушать Бехлюля. Бехлюль подбежал к Бюленту и отобрал у него машинку для стрижки. Бюлент криво-косо постриг Бешира, притомился, и ему было лень доводить дело до конца. Джемиле, воодушевленная тем, что ей должны поручить важную задачу, повернула свое круглое личико и, стараясь не пропустить ни слова, слушала разъяснения, которые старая гувернантка давала Нихаль.
Над садом витал туман, все еще не рассеявшийся после жаркой августовской ночи, над беседкой плавал, словно задыхаясь под опустившейся на него пеленой, густой аромат жимолости, желтых роз, жасмина, гвоздик и левкоев, цветущих в саду. Фындык – белый кот, вышедший сегодня на прогулку в сад вместе с Нихаль, опасливо протягивая лапку, дотрагивался до лежащих на земле состриженных черных кудрей Бешира, пытаясь понять, что же это такое, под крышей беседки кругами летала жужжащая пчела, опьяневшая от запаха цветов, пара воробьев, напуганных бабочками, сновали туда-сюда в углу сада.
Умиротворение и безмятежность раскрыли свои крылья над садом, словно оберегая и убаюкивая этот счастливый мирный уголок.
С того памятного дня о важном событии на ялы как будто позабыли. Никто о нем не упоминал. Даже головная боль, которая началась в тот день у Шакире-ханым, утихла, и она сняла йемени