Запретная любовь - стр. 14
Она представила, в какие платья будет их наряжать, потом сама рассмеялась над тем, как далеко забежала в своих мыслях.
В этом браке ее не тревожили ни дети, ни пятидесятилетний возраст Аднан-бея. Это были для нее такие незначительные мелочи, на которые легко можно было закрыть глаза и которые терялись на фоне той роскоши, которую ей сулило это замужество. Если бы Аднан-бей был таким же как все, если бы дети не были такими красивыми и нарядными, всегда гуляющими вместе с отцом, она бы в ответ на это предложение только пожала плечами и рассмеялась зятю в лицо. Но сказать «брак с Аднан-беем» было все равно что сказать «самая большая ялы на Босфоре»; когда проплываешь мимо, в ее окнах видны люстры, тяжелые шторы, ореховые стулья с резьбой Людовика XV[21], лампы с огромными абажурами, столики и скамьи с позолотой, причал, где пришвартованы белая гичка[22] и ялик из красного дерева, покрытый чистым брезентом. Затем перед глазами Бихтер со всем богатством ее воображения раскинулись ткани, кружева, переливающиеся разными цветами драгоценности, жемчуга, посыпался дождь из вещей, которые она безумно любила и не могла себе позволить.
Бихтер хорошо знала: важной причиной, помешавшей ее матери заключить действительно блестящий брак, который открыл бы ей дорогу в высший свет, был ее образ жизни, непреодолимая, страстная, не имеющая границ любовь к развлечениям. Дочерям Фирдевс-ханым, этим последним прекрасным цветам семейства Мелих-бея, блеск и слава которого уже начали меркнуть, мог выпасть только такой претендент, как зять – этот Нихат-бей.
Когда ее мысли обратились к зятю, по ее лицу скользнула презрительная улыбка. «Глупец, – говорила она, – приехал в Стамбул, чтобы сделать карьеру с французским, который выучил в пивной на набережной в Салониках[23]»…
Бихтер знала, что ее зять женился на Пейкер не столько по безумной любви, сколько потому, что хотел воспользоваться связями с благородным семейством и влиться в аристократическую жизнь Стамбула.
Делая акцент на этом слове, уже в полный голос она сказала:
– Глупец!
Да, и вот тебе, наконец, муж!.. Зарплата в несколько сотен курушей[24], мелкие подачки от родственников, друзей, да и еще бог знает от кого, потом ребенок, потом? Что потом? Бихтер сжала руки:
– Потом ничего!
Вдруг она подумала: ведь несмотря на недовольство Пейкер, зять будет на ее стороне в отношении этого брака. Этот брак может быть ему выгоден. Он мог бы ожидать преференций от родственных связей с влиятельным и уважаемым Аднан-беем. Она считала, что выгода стоит у зятя на первом месте и ради нее он может поступиться очень многим.