Запретная грань - стр. 23
— Хочу тебя. — прорычал он, и, подхватив Алину за покатые бедра, усадил на мягкую кушетку, сбросив на пол стопу учебников.
От неё пахло лавандой, запах почему-то показался ему отвратительно-приторным, неприятным. Это что-то новенькое. Чем там пахла Кристина… От той исходил легкий аромат ванили, нет, не от неё, а от её волос. И кожа у неё нежная, бархатистая, и тело богини. Четких предпочтений в типе женской внешности Душман не имел, но миниатюрные блондиночки его всегда влекли жарче, чем девушки модельного типа.
Думая о Кристине, он неистово осыпал поцелуями голую грудь Линки, и это не она сейчас глухо стонала, вцепившись в его плечи, это та, другая, податливо раздвинула ноги, сомкнув их у него на пояснице. Он закрыл глаза, уткнувшись носом в уютную ложбинку у ключицы, и с хриплым стоном вторгся в теплое лоно подруги. Она вскрикнула, недовольная его грубостью, но он не позволял ей оттолкнуть его, и с каждым новым толчком погружал член глубже, стремясь выплеснуть сразу все эмоции — от злости до возбуждения.
Алина уже жалобно скулила, отчаянно пытаясь вытолкнуть его стержень, колотила Фархада по взмокшей под курткой спине, но он слово обезумел. Устав до изнеможения, он рычал, зная, что девушке больно, наматывал её роскошные рыжие волосы на кулак, впивался ртом в шею, в плечи, но никак не мог достичь разрядки.
Сучка с белыми космами что-то сотворила с ним, околдовала своей непокорностью, лишила рассудка. Это её он сейчас жестко имел, её всхлипы и рваное дыхание слышались в мертвой тишине квартиры. Пот заливал глаза, ему чертовски мешала одежда. Душман, вынув эрегированный член, развернул Алинку спиной, заставил наклониться, и снова проник в липкое, горячее лоно, с силой сжав тугие ягодицы.
Наконец, почувствовав, что вот-вот изольется в неё, он вогнал пенис до предела, и наравне с воплем девчонки излился так бурно, что обессиленно навалился на неё всем своим немалым весом. Перед глазами прыгали радужные точки, дышать было трудно. Алина затихла, обмякшим кулем повиснув под ним, но жалости или раскаяния он не испытывал.
Она вызывала у него отвращение, послушная марионетка, готовая удовлетворять любые его прихоти ради собственной сладкой жизни. Натянув штаны, мужчина прошел в ванную, и, сунув голову под кран, пустил холодную воду. Ярость, еще минуту назад владевшая им, уступила место хладнокровию, он взъерошил влажные волосы, откинув назад, и вернулся в гостиную.
Линка сидела в кресле, глядя на него полными ненависти опухшими глазами. Его кольнуло нечто, похожее на чувство вины. Реально, сбрендил, бля. На хрен он так с ней.