Запретам вопреки - стр. 37

– Добрый вечер, – говорит сквозь зубы. Напряжение витает в воздухе.

– Прекрасная опера, не находите? – Веденский старается поддержать беседу. А мой муж старается всеми силами не пялиться на чужую женщину. Которая, к слову, вблизи выглядит еще более красивой. На ее фоне чувствую себя совсем не так уверенно, как обычно.

– Да, опера замечательная, – говорит мой муж. Весь этот диалог настолько натянут, что воздух вокруг нас вот-вот можно будет потрогать.

Я помню, что нужно поддержать беседу, так принято. Но сил терпеть это просто нет. Внезапно мне стало все равно, кто и что обо мне подумает.

– Милый, у меня болит голова. Давай, поскорее, поедем домой. – говорю, повернувшись к мужу. Но так, чтобы все стоящие рядом расслышали.

Дима вздрогнул и в недоумении посмотрел на меня. Как на куклу, которая неожиданно заговорила.

– Да, конечно, – прошептал удивленно. – Прошу нас извинить, – обращаясь к собеседникам.

Мы поспешно вышли из здания и направились к машине, которая стоит у выхода.

– Трогай, – говорит Ахмедов, едва усевшись рядом со мной. Он прошелся по мне цепким взглядом, задержал внимание на глазах. А потом отвернулся к окну, не сказав ни слова. Убедился, что я не умираю от головной боли, и можно обо мне забыть. Хороший муж, черт возьми, заботливый.

– Кто она? – спрашиваю.

– Ты о ком? – Дима повернулся в мою сторону и делает вид, что не понимает вопроса.

– Это она, да? Та девушка, из-за которой ты хотел все отменить? – Это и так понятно. Но мне, почему-то, важно услышать от него, что я права в своей догадке. Пусть скажет мне, что влюблен в нее по уши, и что мне не стоит даже надеяться, что когда-то это изменится.

Дима повернулся в сторону водителя:

– Анатолий, останови машину. И выйди покурить.

Водитель послушно выполняет требование.

– Никогда не обсуждай личные вопросы при прислуге, – говорит мужчина холодно.

Его тон не оставляет компромиссов. Это не просьба, приказ.

– Просто скажи мне правду, – прошу его тихо.

И зачем мне знать это? Зачем настаивать на этом подтверждении того, что и так очевидно?

– Это допрос? Неожиданно, – Ахмедов ухмыльнулся, точно так же, как в нашу первую встречу. Это и улыбкой назвать сложно. Вроде есть, а в глазах пустота. – Помнится, ты говорила, что тебе все равно до моих женщин.

Это правда, говорила. И теперь чувствую себя полной идиоткой. Мы заранее договорились дать друг другу свободу, насколько это возможно. Ночью я оттолкнула его. Не потому, что он мне противен, а потому, что он был пьян. А теперь требую от него объяснений. Это нелогично. Как я вся наша история.