Запрет на студентку - стр. 31
– Ты закончила? – захлопываю ящик.
– Да!
– Вот и отлично, – нажав отбой, швыряю телефон на кровать.
Достало это дерьмо.
Стянув шорты, бросаю их на кресло и натягиваю джинсы. Надев толстовку, сбегаю вниз, чувствуя полное отсутствие чертового аппетита и полное нежелание сидеть на месте. Подумав минуту, обуваю кроссовки и надеваю пуховик.
На улице мелкий снег и ощущение апокалипсиса. Ухо закладывает от близкого выстрела фейерверка. Гирлянду на крыльце коротит, но ковыряться с ней нет никакого желания, как и разгребать снежный завал во дворе, поэтому иду в гараж и достаю из запасного холодильника бутылку красного марочного вина, а потом выхожу за ворота, саданув ногой по почтовому ящику, чтобы сбить с него снег.
Из-за двухметровой ограды дома напротив несет шашлыками. Метрах в десяти два подростка начиняют сугроб петардами.
Застегнув куртку, перехожу на легкую трусцу, двигаясь вниз по улице. Через четыре дома сворачиваю направо. Компания человек в пять зажигает по кругу бенгальские огни.
– С Новым годом! – летит в меня чей-то смех.
– С Новым годом, – трушу мимо, чувствуя, как от холода начинают гореть уши.
Пройдя мимо единственного круглосуточного супермаркета, сворачиваю на параллельную улицу и через минуту добираюсь до нужного дома. Зажав звонок в кованой калитке, прыгаю на месте, чтобы не отморозить зад.
– Санечка! – визжит хозяйка, повисая на моей шее и обволакивая запахом терпких духов.
– Ты один?
– Как видишь, – улыбаюсь, получая легкий поцелуй в щеку и вручая ей бутылку.
– Пошли, пошли, пошли… – смеется Таня, затягивая меня во двор. – Холодно…
На ней чумовое платье с блестками и кроссовки мужа на ногах.
– Знаешь, кто ты, Романов? – тараторит, семеня по расчищенной дорожке. – Ты жук! Сто лет тебя не видела!
– Работа, – поднимаюсь вслед за ней на крыльцо, пожимая руку мужикам.
– Саня, – лыбится Калинкин. – Ты когда в мой ресторан придешь? – смакует свою сигару. – Знаешь, сколько я за этого шефа отвалил?
– Не вижу, чтоб ты бедствовал, – усмехаюсь, рассматривая его холеную рожу.
– Чтоб не бедствовать у меня жена финдир, – прижимает к себе Таню. – У нее в башке калькулятор.
Стоящий рядом Чернышов молча затягивается своей сигарой, с философской миной глядя в пространство.
Сообщать ему о том, что вместо него мозг вынесли мне, не вижу смысла. Короткая прогулка по улице мои мозги немного проветрила, и все бесит меня уже не так остро.
– Отнесешь на кухню? – возвращает Таня мне бутылку.
– Не вопрос, – захожу в дом.
От детского визга и топота морщусь. Расстегнув куртку, снимаю кроссовки.
В кармане куртки опять пищит сигнализация.