Запрещенный Союз. Хиппи, мистики, диссиденты - стр. 60
Дома никого не было. Я вошел в свою комнату, рухнул на кровать лицом вверх… Все вокруг плыло и ехало, рок-идолы на развешанных по стене постерах звучно клацали зубами, а когда я обращал на них взгляд, стремно подмигивали. Среди прочей чумы постоянно накатывало ощущение, что в квартире еще кто-то есть: то мама, то знакомые. В дверь позвонили. Я открыл. На пороге стоял небольшого роста коренастый рыжий парень. Это был мой эстонский приятель, с которым мы обменивались пластинками. Он пришел якобы вернуть мой диск и забрать свой. До сих пор помню, как партнер, увидев мою аудиоколлекцию, стал просить дать ему на пару дней переписать несколько хитов. Помню, как вручил ему целую пачку винила, но… никак не могу вспомнить, что это был конкретно за человек. Вообще сложно сказать, приходил ли ко мне настоящий приятель или же просто привидевшийся глюк, так ловко «запрограммированный», что, будучи в действительности совершенно чуждой сущностью, вызвал эффект «узнавания» в качестве старого знакомого. Я помню, как он выглядел, но не уверен, что знал его в реальной жизни. Во всяком случае, пластинок на следующий день дома не оказалось.
Схожим с димедролом действием обладает циклодол (или коротко цикл). Отличие состоит в том, что в последнем случае таблетки размером меньше, а действие сильнее. Кроме того, циклодол лишен отвратительного горького привкуса димедрола, и его можно пить с чаем. Некоторые радикалы подмешивали циклодол в чай или кофе своим родителям, и те потом колбасились в непонятке, шизея от несхожести открывавшихся им миров и ощущений с рутинным восприятием привычной повседневности, рабами которой они пребывали в большинстве случаев с рождения.
В нашей компании одно время существовало развлечение: закинуться циклом и пойти гулять на старинное Александро-Невское кладбище, где хоронили в основном православных. Тут, кстати, нашел последнее пристанище король русских поэтов Игорь Северянин. «…Как хороши, как свежи будут розы, моей страной мне брошенные в гроб!» – гласит эпитафия на его могильном камне. На кладбище много красивых саркофагов, различных скульптур и надгробий.
Сразу у входа, как только минуешь старую каменную арку с православными луковицами, стоит черный мраморный гроб на четырех шарах, как на колесах. Не дай бог вам увидеть его под циклодолом! Гроб сдвигался с места, потом поднимался, словно бесшумный вертолет, в воздух и, как многотонный каменный снаряд, начинал носиться над могилами. Когда гроб на несколько мгновений зависал, левитируя в воздухе, можно было видеть, как на нем сидит полупрозрачная женская фигура в тунике. Она очень напоминала белое изваяние ангела в склепе на противоположной стороне кладбища, построенном, как говорили, одним американским миллионером. Каменный американский ангел, если на него долго смотреть под циклодолом, оживал: открывал глаза, начинал щериться и шевелить пальцами, что-то говорить. Из могил, как из аидовых темниц, доносились стоны погребенных; в густых кустах прятались ведьмы, сверкая желтыми глазами и скрипя зубами; мраморные и гранитные изваяния наливались внутренней жизнью, превращаясь в посланцев потусторонних смыслов.