Запрещенная Таня - стр. 9

– А почему Мильштейна и Буракина забыла!? Покрываешь!

И взяв со стола папку, он ударил ею Татьяну по лицу. Боли она не почувствовала. Следователь посмотрел на не и осторожно положил папку. Уже в камере ей сказали, что так проверяют на слабость. Если бы Татьяна закричала или испугалась, то следователь бил бы еще. А если они не видели этой слабости сразу, то не били. Во всяком случае, сразу.

Из камеры водили под конвоем. Синий мальчик с топорщащимися ушами уже не смущался того, что водил из женских камер и должен был каждые пять минут смотрел в глазок камеры. Он не отводил глаза, но и не проявлял любопытства. Все время перехода он молчал, а потом ждал окончания допроса в коридоре.

– Так вы продолжаете отрицать, что ваш муж Константин Нейман шпион? – угрюмо снова спросил следователь.

– Да, – ответила она.

– И вы е вели с ним никакой антисоветской деятельности.

– Нет.

– И агитации никакой не вели?

– Я веду агитация только за советскую власть.

Следователь оторвался от лита и посмотрел на Татьяну:

– Я совсем не спрашиваю чем вы занимаетесь. Мы и так это знаем. Меня интересует только то, что я спрашиваю. А когда вы даете такие ответы. Ответы не в впопад, то это мешает мне работать.

Следователь посмотрел на лист, а потом опять на Татьяну:

– Вот посмотрите, – я опять сбился. Теперь мне приодеться задавать вопросы вот отсюда.

– Вы не верите мне? – неожиданно спросила Татьяна.

– Почему, – следователь воспользовался паузой и протер перо о край чернильницы, – почему вы считаете, что мы не верим вам? Вы подозреваете советскую власть?

– Нет, – Татьяна видела синий воротник кителя следователя, который формировал плотную шею чекиста, придавая ей чеканную стройность, – я не понимаю, почему вы задаете мне столько вопросов, но всегда одни и те же. Постоянно одно и то же.

Следователь кивнул своей головой, осмотрел очиненное перышко и положил ручку на край чернильницы:

– Вы думаете, что у нас только вы такие вопросы задаете? Нет. Такие вопросы все нам задают. Сначала говорят, что не виновны. Потом, что не желали зла, а потом спрашивают, почему вы нас тут держите. Ответ на это простой – мы даем вам время все вспомнить и понять, что с вами случилось. Что ваше контрреволюционная борьба закончилась и что вам остается только сдаться советской власти. Вот об этом я вам постоянно и говорю. Как только вы признаетесь, то мы перестанем задавать вопросы.

– А если я не соглашусь?

– А это не имеет значения, – спокойно ответил следователь, – у нас все сидят и думают, что мы не найдем улик. Но потом рано или поздно сдаются под грузом доказательств.