Запоздалое раскаяние - стр. 10
– А знаешь, я ведь решила бросить телевидение.
Гена молчал, и по его лицу невозможно было понять, какое впечатление произвела на него эта новость. А Черепашка, с удивлением отметив про себя, что на этот раз даже не покраснела, продолжила как ни в чем ни бывало:
– Во-первых, устаю ужасно, а во-вторых, учебу запустила. Мама волнуется. Часто приходится школу пропускать, понимаешь?
– Вообще-то ты, наверное, права... – задумчиво протянул Гена. – Сейчас пропустишь материал, потом трудно будет догнать. Телевидение телевидением, а образование получить все равно надо!
«Значит, дело не в моей звездности, – подумала Черепашка. – А в чем же тогда? Что ему вообще от меня нужно?»
– Я пошутила! – Люся улыбнулась. – Никуда я не собираюсь уходить. Мне моя работа очень даже нравится. И со звездами нравится общаться, и музыка их нравится, и в школе у меня все в порядке!
– Пошутила? А зачем?
Внезапно Люсе стало стыдно, что она так нелепо ведет себя. И потом, Гена с таким простодушным изумлением смотрел сейчас на нее, что Черепашка почувствовала к нему что-то похожее на жалость. Она вообще всегда и всех жалела.
– Не сердись. – Люся опустила свою руку на его. – Это я так, дурака валяю. Нужно же о чем-то говорить!
– Необязательно, – обиженно пожал плечами Гена. – Можно и помолчать...
4
Обычно творчество Ника Рок-н-ролла производило неизгладимое впечатление на новичков. И Гена не явился исключением из этого правила. На сцене творилось нечто невообразимое! Представьте себе крепкого, высокого, черноволосого человека, все тело которого казалось лишенным костей. Выражение «извиваться, как змея» в данном случае не казалось преувеличением, а было всего лишь объективным описанием его телодвижений. При этом Ник умудрялся еще и петь. Если те нечеловеческие звуки, которые вырывались из его глотки, можно было назвать пением. Ник прыгал, кувыркался, дрожал мелкой дрожью, рвал тексты песен, написанные на больших листах бумаги и разбрасывал затем клочки у себя над головой. Тяжелые капли пота струились по его искаженному гримасами лицу, а красная футболка промокла насквозь и приобрела кроваво-зловещий вид. При этом певец обладал какой-то невероятной, нечеловеческой энергетикой, и его столь диковинная манера держаться на сцене рождала зрелище яркое, завораживающее, незабываемое. Усидеть на месте было практически невозможно. Словом, ничего подобного Гене, хотя он и считал себя знатоком русского рок-н-ролла, видеть в жизни еще не доводилось. Но, в отличие от большинства присутствующих на концерте зрителей, он впал в какое-то странное оцепенение, граничащее со ступором.