Заповедник и другие истории - стр. 12
В комнате хозяина стоял запах прокисшей еды. Над столом я увидел цветной портрет Мао из «Огонька». Рядом широко улыбался Гагарин. В раковине с черными кругами отбитой эмали плавали макароны. Ходики стояли. Утюг, заменявший гирю, касался пола.
Две кошки геральдического вида – угольно-черная и розовато-белая – жеманно фланировали по столу, огибая тарелки. Хозяин шуганул их подвернувшимся валенком. Звякнули осколки. Кошки с безумным ревом перелетели в темный угол.
Соседняя комната выглядела еще безобразнее. Середина потолка угрожающе нависала. Две металлические кровати были завалены тряпьем и смердящими овчинами. Повсюду белели окурки и яичная скорлупа.
Откровенно говоря, я немного растерялся. Сказать бы честно: «Мне это не подходит…» Но очевидно, я все-таки интеллигент. И я произнес нечто лирическое:
– Окна выходят на юг?
– На самый, самый юг, – поддакнул Толик.
За окном я увидел полуразрушенную баню.
– Главное, – сказал я, – вход отдельный.
– Ход отдельный, – согласился Михал Иваныч, – только заколоченный.
– А, – говорю, – жаль.
– Эйн момент, – сказал хозяин, разбежался и вышиб дверь ногой.
– Сколько платить?
– А нисколько.
– То есть как? – спрашиваю.
– А вот так. Неси шесть бутылок отравы, и площадь за тобой.
– Нельзя ли договориться более конкретно? Скажем, двадцать рублей вас устраивает?
Хозяин задумался:
– Это сколько будет?
– Я же говорю – двадцать рублей.
– А если на кир перевести? По рупь четыре?
– Девятнадцать бутылок «Розового крепкого». Пачка «Беломора». Два коробка спичек, – отчеканил Толик.
– И два рубля – подъемных, – уточнил Михал Иваныч.
Я вынул деньги.
– Туалет осмотреть желаете?
– Потом, – говорю. – Значит, условились? Где вы оставляете ключ?
– Нет ключа, – сказал Михал Иваныч, – потерян. Да ты не уходи, мы сбегаем.
– У меня дела на турбазе. В следующий раз…
– Как знаешь. Я на турбазу вечером зайду. Надо Лизке поджопник дать.
– Кто это – Лизка? – спрашиваю.
– Баба моя. В смысле – жена. На турбазе сестрой-хозяйкой работает. Мы с ей разошедши.
– Так что же вы, бить ее собираетесь?
– Кому?… Ее повесить мало, да неохота связываться. Ружье у меня отобрать хотели, вроде я грозился ее застрелить… Я думал, ты насчет ружья…
– Патронов жалко на ее, – вмешался Толик.
– Не говори, – согласился Михал Иваныч, – я ведь и руками задушу, если надо… Зимой ее встречаю, то да се, по-хорошему… Кричит: «Ой, Мишенька, не буду, ой, пусти…» Майор Джафаров вызывает и говорит:
«Твоя фамилия?»
А я ему:
«Манда кобылья…»
Пятнадцать суток дали, без курева, без ничего… А нам-то хули?… Сидеть – не работать… Лизка бумагу прокурору написала, сажайте, мол, а то убьет… Чего ее убивать-то?…