Запомни, я твой Куратор! - стр. 18

— А он живёт в согласии со своим даром – любит его, ценит, пользуется. Я же свой дар внушения ненавижу и стараюсь пользоваться по минимуму, – ответила, прикладывая принятый из рук Антуана платок с вензелем к носу, хотя могла и промолчать.

— Почему не принимаете? Гармония внутри играет большую роль! – завёл Антуан всем известную шарманку.

«Как будто я этого не знаю!»

— Это же ваш дар! – согласился с отцом сын.

— Если бы не проклятый дар мне не пришлось бы скрываться полжизни от ищеек. Дар сломал мою жизнь, сделал изгоем. А Болтус… в королевстве Загмир его дар не под запретом. Да, за "внушалами" пристально следят, наказывают при доказанных нарушениях, но не выжигают без суда и следствия, как в Эйрисе и Вальмире! Что вы хотели со мной обсудить, лорд? Хватит тянуть время! Я и так скоро от усталости вырублюсь! – глянула я на Антуана, желая быстрее расправиться со всем и лечь спать.

— Я хочу знать, что нам делать дальше?

«Он сказал НАМ, а это уже хорошо. Значит, ему не плевать на сына, как некоторым! Значит, будет бороться за него до конца!»

— Дальше… – протянула я, задумавшись, — …дальше я ищу хорошего специалиста для индивидуальных тренировок, разрабатываю программу его занятий в Академии. На выходные вы можете забирать сына домой. Ребёнок должен чувствовать тепло дома, любовь родных. Он должен знать – после срыва он не стал гадким утёнком, его по-прежнему любят и ждут. Брайт, расстегни рубашку! – резко перепрыгнула я на другую тему, вспомнив один нюанс. Существенный нюанс.
Юноша отшатнулся, как будто я ему что-то сверхнеприличное предложила в присутствие отца.
— Хьюго, у меня нет времени играть с тобой в «не целованного девственника»! Расстегни рубашку – мне надо надеть на тебя другие логры. Иначе будешь ходить, спать и мыться в рубашке из-за них! И давай побыстрее, пока у меня ещё есть на это силы!

Блондин кивнул и, встав, стал сноровисто расстёгиваться. Я же с трудом поднявшись, сходила в кабинет и вернулась с новенькими лограми и лимитером. Усевшись снова на диван из-за слабости, подняла глаза на "любимого" адепта. Видимо, всё необходимое было написано на лице, потому что Хьюго без дополнительных указаний присел передо мной на колени и положил свои, раскрытые вверх, ладони мне на бёдра.

Взгляд прошёлся по обнажённой груди, что виднелась между по́лами форменной рубашки. Для себя я неожиданно подметила, что оно изменилось до неузнаваемости за время летних каникул.

«В конце прошлого года Хью был жилист и худ, сейчас же набрал массу и раскачал мышцы. Приятно смотреть стало!»