Запомни меня навсегда - стр. 42

Первое впечатление оказалось так себе. Чудаковатая бесцветная птичка, одета в мешковатые джинсы и флисовую кофту, на поводке огромная зверюга, с которой она едва справляется. Хотя девушка описала себя в анкете как «любительницу путешествий», вряд ли она выбиралась дальше пригородов Лондона. Увидев меня, вспыхнула до корней волос. Я продумал свой наряд (на этот раз никаких рубашек от Пола Смита), вещички из «Эйдж-Консерн», которые вполне понравились бы девушке, близкой к литературным кругам. С погодой не угадал – было слишком тепло. Вдобавок чертова сумка художника здорово отравляла мне жизнь на нашей «славной долгой прогулке».

По дороге к Вандсуортскому парку изо всех сил пытался ее расшевелить. То и дело смотрел на нее краем глаза, потом заметил, что она тоже за мной наблюдает. Как ни странно, это меня тронуло. При ближайшем рассмотрении у нее обнаружилось довольно милое личико и неплохая фигурка. Самое приятное, что она сама об этом не догадывается. Девушка грызла ногти, и мне пришлось взять ее за руку, чтобы прекратила.

Спросила про мою жизнь, я напустил туману. Уставившись вдаль, чтобы показать, как тяжело мне об этом говорить, признался, что отец был буйным алкоголиком, потом я много переезжал с места на место, работал за границей, нигде не мог обосноваться надолго. «Мне очень жаль!» – воскликнула она. Ее детство было вполне безоблачным, хотя в разговоре вскоре всплыло, что отец умер от инфаркта, когда ей было всего пять. Хм, значит, оптимистка. Интересно.

Наконец мы перебрались через железную дорогу, прошли мимо пруда и детской площадки, и я спросил, нельзя ли зайти к ней домой, чтобы выпить. Она засомневалась. Я позволил ей помучиться, пока мы шли к тюрьме – серая крыша с башнями, огромные запертые ворота, смахивающие на зубастую пасть, крикетная площадка на другой стороне улицы. Покинув парк, мы прошли по проулку с викторианскими особняками и свернули перед шумной улицей, которая справа раздваивалась до четырехрядной магистрали.

– Мне туда, – указала она на маленький переулок, – но лучше посидеть в пабе, если ты не против. У них и кофе есть.

Она указала на заведение на другой стороне.

Я игриво ответил, что против, однако ничего не вышло. Кстати, при чем тут кофе? За кого она меня принимает? Господи! Я дал ей понять, что мне не помешает кое-что покрепче. Она не дрогнула. Только покраснела до ушей и сказала, что можно зайти в следующий раз – «если он будет».

Ну и ладно. Я и так неплохо изучил окрестности. Она живет в одном из тех викторианских коттеджей, вероятно, построенных в свое время для тюремных служащих или садоводов. Красивая кирпичная кладка, кругом зелень, старинные фонари. Славный тупичок, хотя шум с магистрали и доносился, зато здесь практически никто не ездит. Престижный райончик, вломиться в дом непросто. Знаем-знаем, спрос превышает предложение.