Заполярье 1944-1945. Война, повседневность, память - стр. 14
После срыва мирных переговоров советское командование приступило к планированию генерального наступления – не против немцев на Севере (как предполагалось раньше), а против финских войск. В результате создавалась угроза для фланга немецкой группировки, и советским войскам открылся бы путь к «нервным узлам» страны. «Финны теперь уже не те, что ранее – заметил Сталин. – Они подорваны во всех отношениях и ищут мира»[55]. Новые попытки зондажа со стороны финнов были отвергнуты: Молотов приказал посольству в Стокгольме «не иметь дела» с правительством Финляндии[56]. Кроме того, в качестве отвлекающего маневра распространялись слухи, что СССР еще может пойти на смягчение условий мира. И наконец Молотов призвал союзников снова включить Финляндию в список государств, от которых следует добиваться безоговорочной капитуляции.
В то же время в Москве отметили серьезный рост интереса к Финляндии со стороны американцев, хотя США не были с ней в состоянии войны. Советским разведчикам в Вашингтоне удалось добыть документы межведомственного комитета США об «обращении» с Финляндией. Там отмечалось, что сохранение демократии и основ социально-экономического устройства в этой стране отвечает ключевым интересам Америки[57]. Это усилившееся внимание стало для Москвы неприятным сюрпризом. Мало того, 7 июня посланник Аверелл Гарриман «неожиданно» осведомился у замнаркома иностранных дел А. Я. Вышинского относительно новостей из Финляндии[58]. Это ошарашило советское руководство: ведь буквально через два дня должно было начаться масштабное наступление на Карельском перешейке. А когда наступление уже шло полным ходом, Гарриман сообщил своим московским визави, что президент Рузвельт решил отказаться от употребления понятия «безоговорочная капитуляция» в пропаганде, направленной на союзников Германии[59]. Возросший интерес американцев несомненно стал фактором, побудившим советское руководство «разобраться» с Финляндией поскорее.
На фоне успешного июньского наступления советских войск в Москву из Стокгольма поступило несколько донесений, где говорилось, что в Хельсинки воцарилась сумятица. По словам шведских дипломатов, руководство Финляндии «морально сломлено», и теперь возможна даже «капитуляция». 22 июня, через два дня после падения Выборга, шведы передали Коллонтай, что новое финляндское правительство готово просить мира «на любых условиях». Впрочем, из Хельсинки была передана иная формулировка, да и новое правительство еще не было сформировано. Ответ из Москвы пришел на следующий день (его оригинал Молотов лично написал от руки): требуется официальное послание от правительства, что Финляндия «капитулирует и просит мира»