Заполье - стр. 51
Польщенная, Лариса не нашлась что ответить, улыбнулась лукаво и уплыла на кухню, они следом направились.
– Ты с шофером, нет? Выпьешь?
– Шофера не положено нам, сам знаешь… самому хоть иной раз за штурвал, за комбайнера. А нынче захватил, соседа, ему тут на рынок понадобилось.
– А что ж не позвал? Покормим, не обеднеем…
– Опять куда-то отъехал, на часок. А нам по такому делу можно.
По какому – выяснилось, когда налили и подняли рюмки. На что уж привычен был Базанов ко всяким его необычностям, но этого-то не ждал…
– За любовь, – сказал Поселянин, серьезно глянув на него, а потом, дольше обыкновенного, и на Ларису. – Без любви мы – животные, не больше… толку-то, что из одного корытца едим. А будет эта самая любовь – и все будет. По-людски. И для детей это главный, этот… витамин. Так что – за них. За нее.
И выпил, их не дожидаясь, принялся за еду. Даже и Лариса с благодарностью поглядела, пригубила, подвалила ему горячих из кастрюльки сосисок; к тому, что мужчины называют хлебовом, никак у нее душа не лежала, не сготовила и сегодня.
– Выпей-выпей, – сказал ей Алексей, – одна не повредит. Для верности, чтоб не забыть.
– Ну, какая от такого тоста женщина откажется…
И она выпила, охолодила рот ладошкой, плеснула в рюмку и запила заваркой из чайника – из того, с чуть отколотым носиком.
Поговорили, припомнили отчего-то, как Ваньку крестили.
– Я так боялась, что поп его уронит…
– Поп в сказках, а здесь – священник… Да они ловчей вас, мамаш молодых. Привыкли с детьми обходиться, не то что…
– А что за «конфлик»? – вспомнил Иван.
– Да как-то, знаешь, не к столу даже… Ладно. Есть у нас говорун один – ну, не в правлении, а так. На все ходит заседанья, болтает, я еще думал – не стукач? Так мы и не скрываем ничего. Балерун в хоре казачьем, Лукин фамилия. Как у масона того, с Явлинским который. Фамилии, само собой, не виноваты, люди их портят. Паскудят. А ребята прознали: гомосек. В пассивном, что ли, варианте… да хоть в каком. Ну, и сегодня еще известились, из другого источника, верней некуда. А значит – пятьдесят на пятьдесят как минимум – постукивает: их, таких, давным-давно на крючок сажают. Но не в стуке даже вопрос… Решили поднять это дело. Я и сказал.
– Ты?! – удивилась Лариса. – Но зачем? В конце концов, это личное дело каждого…
– Мы за любовь пили? За любовь. А это – свинячество… можно выразиться так? И не личное: каждый гомик, не нами считано, за жизнь восемь-десять человек растлит – если волю дать. Им и дали, сам президент выдал – одним из первых своих указов, вот так. С подачи гомосеков кремлевских, иначе бы они вне закона все… кто там – Гайдар, Козырев, собчаки всякие с поляками. Сам администратор – Костиков, еще Гаврила этот… Эта. Их там как собак нерезаных. Гей-клуб, а не Кремль.