Заплыв (сборник) - стр. 10
Тот моментально обернулся и, поймав взгляд Матвея своими маленькими птичьими глазками, испуганно шарахнулся в сторону, задев ногой высокий худой стул.
Стул медленно накренился и упал.
Отвечающий – низкорослый, горбоносый десантник – сбился, два раза беззвучно втянул посеревшими губами тяжёлый воздух, качнулся назад и выжал из себя остатки зыбкой, разваливающейся речи:
– Ииии. Сразу после зззаавершения Великого Двадцать Восьмого Совета Слепоглухонемых Ударников были выдвинуты основные нормы выработки кооожгалантерейного и сермяжноприкладного сырья. Пппосле. Пооосле завершения нааграждены ооорденом сожжёноого сердца следууующие братья ппо. Ппо труду: Лысов, Соев, Кривожабов, Рууухин, Лыпятский, Повзнер, Урисов, Любавин, Крысович, Шрейдер… Ббборзунов, Молотковский, Сокин, Эллинторович, Клочковертов… Баруз…
Опрашивающий удивлённо повернулся к горбоносому и сосредоточенно размахнулся. Стальная палка со свистом влипла в шею десантника. Горбоносый обрушился на пол, а Матвей зажмурил глаза и промычал, не разжимая сведённых страхом губ:
– Клочковратов… Клочковратов…
Ночью Бурмистров встал, нашёл иголку с ниткой и, зажав скомканную гимнастёрку под мышкой, тихо пробрался к окну.
Развернув пропотевшую материю, он сразу увидел дыру – она была вдвое больше прежней.
Матвей поднёс её к лицу, чтобы рассмотреть получше, и его худые руки, мертвенные под холодным лунным светом, мелко задрожали: суровая нитка, которой он прошлой ночью стянул прореху, осталась цела и по-прежнему сидела в холстине ровными стежками, но гнилая, сопревшая материя, окружающая аккуратный шов, расползлась, расслаиваясь желтовато-серыми мохнатыми нитями.
Матвей понял, что сдержать дальнейшее расползание сможет только большая добротная заплата.
Но если поставить заплату – кто-то обязательно увидит её, ведь Матвей часто поднимает руки на работе или в бараке. Можно, конечно, подо– брать заплату такого же цвета, как холст под мышкой, но это трудно.
Бурмистров наморщил редкие брови и осторожно прижал лоб к холодному грязному стеклу.
Вырезать заплату из гимнастёрки нельзя – сразу будет заметно. Использовать для этого брезент, которым накрывают цемент, тоже невозможно – он грубее холста, да и цвет совсем другой.
Вот если подыскать похожее место на штанах…
Матвей вернулся к своим нарам и вытащил из-под тюфяка сложенные вчетверо брюки. Они были скроены из такого же холста и на вид казались чуть грязнее гимнастёрки. Матвей долго рассматривал их перед окном, мял, щупал и наконец решил вырезать заплату из самого низа штанины, который всегда заправлялся в сапог и был такой же гнилой и линялый, как холст под мышкой.