Заплати другому - стр. 33

Заказал ребятам по пиву, чтоб знали, что он может себе это позволить. Так что они видели, как он вытащил из кармана пачку, как лихо развернул ее. Заказал еще по одному, чтоб они видели, что спешить ему некуда. Не было такого места, где ему на самом деле надо было быть.

Да, сэр. Точняк – новые времена.

Они сыграли партию-другую в бильярд, на деньги. Потом один из них позвонил Тито, прежнему их приятелю. Сообщили, что Джерри при бабках. «Кати сюда», – сказали.

Он прикатил. Кое с каким товаром.

Сказал Джерри:

– Знаю, ты ищешь, где бы купить. Только не говори мне, что вкус к дури потерял.

– Больше никогда, – ответил Джерри.

– Ой, да ладно.

Они еще поиграли на бильярде. Остальные трое отправились в туалет – ширнуться. Показалось, что так нечестно. Они могут, а он нет, какая тут честность?

Какой, я говорю, прок на самом-то деле? Почему весь новый мир сплошь опутан правилами? Что, даже душевно почувствовать себя нельзя? Да бери, что хочешь! Вот и выпил он еще пива, а Тито тут как раз и вернулся. Джерри сказал, мол, разве что косячок за десятку. Большой беды не выйдет. Не так-то и много, чтобы на ботинки не осталось.

День был выходной. В конце концов. Пришлось шприц у Тито одолжить, своего не было. Не подозревал, до чего ж не хватало этого маленького жала, жала иглы, пока опять не почувствовал его.

Потом настала пора закрывать заведение. Это как так? Только что, минуту назад, вчерашнее утро было. Что за день сейчас?

Потом, позже, целый день в «Стэнлиз» просидел, кофе пил. Уже голодный, со щетиной на лице. Мутило. Чувствовал себя отвратно.

Завтрак был бы очень кстати. Но купить не на что: последнее потратил на чашку кофе.

Дважды залезал глубоко в карманы, да что толку-то? Те деньги, что были, все вышли.

В понедельник утром, зайдя в класс, он увидел, что Тревор уже там. Сел на первый ряд, чего раньше никогда не делал. Они обменялись короткими взглядами, и Рубен почувствовал: мальчика тянет на разговор.

– Тревор, что у тебя на уме?

– Мистер Сент-Клер! Вы женаты?

– Нет. Не женат.

– И никогда не жалели, что не женаты?

Рубену припомнилась мать Тревора, стоящая у него в классе, припомнилось сказанное ею, когда он заметил, что ее сын очень честен и прям: «Да-а, он весь из себя такой, правильно. Только вы так говорите, будто это добродетель». Вообще-то Рубен частенько вспоминал мать Тревора. Самым неожиданным образом, вне всякой видимой связи она вторгалась в память. Таким же грозовым облачком, каким однажды утром залетела к нему в кабинет.

– Это трудный для ответа вопрос, Тревор. Я имею в виду, что есть брак и брак.