Записки ящикового еврея. Книга вторая: Ленинград. Физмех политехнического - стр. 16

Н.М. Гюнтер (1871-1941)

С.Н. руководил кафедрой (которая с момента объединения была на физмехе) до 1941 года. Это время было расцветом кафедры.

На кафедре, кроме Бернштейна, Гюнтера и Иванова, работал с 1922 года Р.О. Кузьмин, позже пришли С.И. Амосов. Н.Г. Гернет^>К41, М.Л. Франк. «Одержимые наукой, они создавали вокруг себя атмосферу творчества и взаимопонимания».

Р.О. Кузьмин заведовал кафедрой с 1945 по 1949 год, Сергей Иванович Амосов – с 1949 по 1951.

С.И. Амосов (1891-1969)

Амосов был колоритной личностью. Сняли его, возможно, за веру – он открыто праздновал Пасху и Рождество. В «холодную осень 53», когда уголовники после амнистии наводнили Ленинград, он продемонстрировал воспитание старой школы. В трамвае кто-то из вышедших на свободу урок материл женщину интеллигентного вида. Амосов заступился. Тот обернулся к нему: «А ты, дед, молчи в тряпочку, щас в пол вобью» и натянул ему кепку на глаза. В ответ получил прямой в челюсть. И лег на тот пол, куда обещал вбить оппонента. Дед еще до революции был чемпионом Петербурга по боксу.

Амосов являлся страстным футбольным болельщиком (уж не помню, «Адмиралтейца» или «Зенита»). Эту страсть он разделял со своим молодым другом, профессором Д.С. Горшковым.

Дмитрий Сергеевич работал на кафедре с 1945 года. На войне получил тяжелое ранение в обе ноги. Одна нога осталась несгибающейся. После защиты кандидатской в 1954 году, номинированной на защите как докторская, стал заведующим самой большой в Союзе кафедры высшей математики в Политехнике. До него два года кафедрой руководил Г.И. Джанелидзе.

Д.С. Горшков (1916-1978)

Два болельщика – Амосов и Горшков поспорили, успеют ли они принять экзамен, чтобы успеть на матч.

Горшков имел фору по времени чуть ли не в час. У Амосова шансов успеть почти не было. Он попросил всех придти в аудиторию к началу экзамена. Затем спросил: «Кто претендует на пятерку?». Поднялись три-четыре руки. «Сядьте на первые парты». Следующий вопрос: «Кто хочет тройку?». Студенты, напуганные его грозным видом, подняли чуть ли не больше половины рук. «Сдайте зачетки». Он поставил в зачетки тройки, а потом смелым – пятерки. Остальных вызвал к доскам и попросил изложить вопрос из билетов, который они знали. Взглянув на то, что они успели написать, он каждому задал дополнительный вопрос по другому разделу и поставил оценки, которые варьировались от тройки до пятерки; основными были четверки. Через двадцать минут он был свободен, вышел, сел на трамвай и кричал опаздывающему Горшкову: «Давай, давай, хромой чертяка, на колбасу еще успеешь!».