Записки военврача. Жизнь на передовой глазами очевидца - стр. 8
– Так она выполняла ваш приказ! Ездила на Рампу за продуктами.
– Пусть зайдёт ко мне после вечернего совещания. Доложит о выполнении.
Рампа – обиходное название рынка на железнодорожной станции в Ханкале. Там всегда можно приобрести у местных жителей продукты и алкоголь, пусть не всегда первой свежести и втридорога, но какой-никакой ассортимент по сравнению с торговыми УАЗиками, периодически привозящими сигареты, пиво, печенье, консервы. Продавались камуфляжные изделия кооперативных производителей, которые пользовались большим спросом, так как славились удобством и идеально подходили для жаркой погоды. А быстрый износ нашего х/б по причине частых стирок и несоответствия окружающей температуре воздуха не оставлял другого выбора. Особо модные офицеры надевали на себя НАТОвские камуфляжи или аналоги из Германии, Швейцарии, Литвы, Украины. Также услужливое население открыло там пищевые точки, именуемые в их лексиконе кафе. Но у меня язык не поворачивался назвать двор, обнесённый неструганными досками с видом на залежи битой тары и военного мусора, с лавками и природным газом, выходящим по ржавым трубам из-под земли, на котором всё кашеварилось, этим словом. Но это поначалу. Человек ко всему быстро адаптируется. И к кафе тоже. Правда, отведав как-то мясо неизвестного мне происхождения (а заказывалась баранина), я дал себе зарок не посещать оных. Мы частенько брали просто пиво, сосиски, гамбургеры по-чеченски, фрукты и шли на природу, полежать, попить его. Природой мы называли зелёные островки полянок, наблюдавшихся в окрестности. Если не быть критически настроенным и не всматриваться в груды искорёженного войной металла, перемежающегося с бытовыми отходами и разбитой стеклянной тарой, то это вполне соответствовало бы замыслу пикника.
Совещание у комбата продолжалось третий час. Командиры рот, взводов, начальник КП, начальник штаба, зам по вооружению, тыловая служба… У некоторых в руках карты Чечни, такая же висит позади комбата. Обсуждался какой-то боевой план. С терминами, связанными с шумоподавлением вражеских переговоров, я не дружу. Уяснил для себя, что переговоры ведутся на чеченском, арабском, изредка английском, украинском языках, есть установки, которые их пеленгуют, записывают, и есть установки, нарушающие эти процессы.
В палатке совещания постоянно курили. Один за другим звучали доклады. Перед нами, на стенке, противоположной к выходу, висели две карты Чечни, покрытые незамысловатыми узорами синих и красных расцветок, которые ещё недавно преподавали на ОТП (оперативно-тактическая подготовка) и ОТМС. Но тогда это казалось далёким и нереальным. Если в Бурятии я мог ходить на совещания один-два раза в неделю, то здесь приходилось делать это ежедневно.