Записки военврача. Жизнь на передовой глазами очевидца - стр. 3
Следующей остановкой была станция Гудермес, она же «запасная» столица республики. Чечня стояла разрушенная, разбомбленная и замусоренная. И чем дальше вглубь мы проезжали, тем ощутимей становилась разруха, тем больше нам встречалось окопов и разбитой военной техники на пути. Я вспоминал хронику киноэпопеи. Казалось, что мы перенеслись лет на пятьдесят назад. Возле каждого моста возвышались импровизированные блокпосты из брёвен, щитов, колючей проволоки, маскировочных сетей, с надписями на бревенчатых стенах: «Орёл, Тула, Москва-Сокольники, Иркутск, Тыва». Их караулили омоновцы в банданах. Они радостно махали нам вслед и на ходу угощали сигаретами. Обещанные для сопровождения и прикрытия эшелона вертолёты так и не появились.
Местные жители с напряженной радостью и с интересом на лицах встречали прибытие эшелона:
– Откуда вы, ребята?
– Со всей России, мамаша! – отшучивались солдаты. Наверное, это и было правдой.
Вдоль воображаемой платформы полуразрушенного вокзала располагались импровизированные лотки, и подростки с почтенными дамами, закутанными в бесформенные платки и чёрные сарафаны, радостно зазывали отведать угощения. Но комбат строго-настрого приказал оставаться в вагоне, и мы лишь из окна любовались дешёвым изобилием пищи.
– Ребята, берите котлетки, по пять рублей, по пять рублей отдаю. Десяток по четыре будет! – упрашивала пожилая чеченка с миской ароматных яств.
Котлеты и пиво проникли в вагон, и вскоре мы, уже не стесняясь лакомились ими. Мне думалось: «А насколько он понимают, кому предлагают подкрепиться? Или это присущая человеку жажда наживы? Или очередной абсурд войны?»
На ночёвку остановились в Гудермесе. До пункта постоянной дислокации – Ханкала – оставалось тридцать километров. Выбрали дозорных. Командир сформировал группы по трое солдат во главе с офицером, прапорщиком, которые должны были по очереди охранять наш сон, эшелон и технику. До всех был доведён приказ: «При звуках стрельбы – падать на пол и выползать под рельсы, где занимать позицию для обороны и ведения огня! Стрелять одиночными, беречь патроны».
Не раздеваясь, с автоматом в обнимку лёг на вторую полку плацкарта. Уснул быстро, несмотря на звуки отдалённой стрельбы. Снился дом, родные, Питер…
Я даже не понял, как свалился на пол: из-за взрывной волны от выстрелов гранатомётов или от испуга из-за автоматных очередей. Боли от падения не почувствовал. Быстро снял автомат с предохранителя, дослал патрон в патронник и принялся ждать. Складывалось ощущение, что обстреливают со всех сторон. Вагон вибрировал и дрожал от взрывов.