Записки военного коменданта Берлина - стр. 47

– Кто ты такой? – спросил меня майор.

Я рассказал.

– Чем ты можешь доказать, что ты не американский шпион? Какие у тебя есть документы?

А документов-то у меня не было. Искал это чем-нибудь подтвердить, что я узник фашистской тюрьмы, но никаких следов, кроме, конечно, полосатой тюремной куртки. Потом вспомнил, вывернул карман и показываю печать, которую ставили нам на кармане.

– Вот, – говорю, – все, чем могу подтвердить.

Мало ли таких печатей могут поставить, когда надо пропихнуть какого-либо шпиона. Солдат, как бы в подтверждение сомнения своего начальника, говорит:

– Уж больно за последние дни коммунистов развелось. Когда воевали, я ни одного коммуниста не видал, а тут – что ни день, все новые и новые лица.

Майор решил по-своему проверить меня.

– Если ты коммунист, скажи, что ты знаешь по истории партии?

Я говорю ему:

– Какой истории?

– Истории КПСС, конечно.

Я стал припоминать и ничего не припомнил. Потом говорю ему:

– Помню спор по параграфу первому Устава партии.

Майор посмотрел на меня и приказал солдату вести к начальству выше. Мне так хочется есть, но еды никто не предлагает. По дороге солдат говорит мне, что наш майор-то беспартийный и потому он послал меня к начальству выше, а что еды не дают, то значит, тебя на подозрение взяли, как американского шпиона. Когда пришли к другому начальнику, мне учинили последний допрос, главным образом о том, где и какие американские части стоят. Тут-то меня накормили и проводили в Берлин.

– Как видишь, не так это просто было добраться до Берлина.

Ульбрихт:

– Я должен сообщить тебе решение о кооптации в состав ЦК КПП. А теперь что будем делать дальше?

Ендрецкий вздохнул полной грудью и лукаво заглянул Ульбрихту в глаза:

– Сначала об этом тебя надо спросить. Мне после 12 лет заключения труднее ответить на этот вопрос, чем тебе.

Ульбрихт:

– Видишь ящик в угле с книгами? Читай. Там все, что нужно, написано.

Ендрецкий:

– Я подошел к ящику, в нем были аккуратно сложены томики «Краткого курса истории КПСС». Другого ничего не было… Я полистал книжку, помолчал немного и говорю ему: «Надо браться за создание единого рабочего движения, чтобы не дать повториться тридцать третьему году вновь, в еще более худшем варианте. Это все, что мы вынесли из тюрьмы. Это наше глубокое убеждение. Так думают и все те, кто еще сидит в нюрнбергской тюрьме.

Ульбрихт:

– Мы такого же мнения. Условливаемся встретиться завтра, выступим за единство рабочего движения, мы должны разделаться с нашими ошибками в прошлом вплоть до заключения единства между рабочими партиями. Нам нужна ясность цели и ясный путь к ней. Надо действовать, и в совместных действиях искать единства. Самой неотложной задачей стало формирование Берлинского магистрата на демократической основе. Это была задача задач – создать прообраз германского демократического движения в пораженной Германии.