Записки трейдера. Мальдивы - стр. 6
Спальных мест не хватало и нам, детям, стелили на полу. Кондиционеров тогда не было, дышать было нечем из-за страшной духоты я плохо спал, ползая ночью во сне в поисках прохлады и, просыпаясь поутру на голом полу в самых неожиданных местах – то под столом, то посреди комнаты. Почки даже моего молодого организма не справлялись с объёмами потребляемой жидкости, за ночь лицо отекало и утром, заплывшими узкими глазами, я становился похож на местного бая, а к вечеру опять на европейца.
Школа запомнилась обилием солнца в классах и пёстрым многонациональным составом – кто только там не учился: русские, евреи, туркмены, татары, азербайджанцы… Бросилось в глаза отсутствие очкариков в классе, где я доучивался, в то время как в пасмурном Магадане, видимо из-за хронического дефицита витаминов и освещённости, их было процентов тридцать. То, что я был из Магадана, известного своей славой бандитского города, заставило местных пацанов относиться ко мне с уважением. Правда, Коля Кайсаров, симпатичный паренёк из нашего класса, рассказал, когда мы стояли с ним и ещё двумя пацанами на перемене, что они тоже не лыком шиты и недавно у них в городе прирезали троих, а двое ушли дворами.
Шоком для меня стала новость о том, что мне предстоит сдавать экзамен по туркменскому языку. В то время он был обязателен, начиная с седьмого или восьмого класса. Слава богу, а точнее, слава аллаху, поскольку тогда я находился в среднеазиатской республике, на подведомственной ему территории, руководство школы не стало издеваться надо мной и зачло мне экзамен даже без моей явки. Похоже всё же не зря, потому что много лет прошло с той поры, а я до сих пор могу выдать пару фраз на туркменском языке и помню с десяток-другой слов.
Станичная же школа отличалась уровнем бытового сервиса, а точнее – полным отсутствием каких бы то ни было удобств и качеством преподавания, явно не заточенным на поступление в Гарвард. Умывались и мыли руки мы на улице, где к доскам под навесом был прибит целый ряд алюминиевых рукомойников, а на занятиях по алгебре измеряли и затем вычисляли площадь футбольного поля. На географии я получил «отлично» за то, что показал на карте маршрут своего путешествия. Расстояние от Магадана до Москвы, затем Краснодар и ещё почти 100 километров до нашей станицы повергло пожилую учительницу в благоговейный трепет, будто я прилетел не с Крайнего Севера, а из самой отдалённой галактики, которую только смог увидеть космический телескоп Хаббл.
За партой я сидел с Колей Голубицким, шустрым, дочерна загоревшим, черноглазым пареньком, сильно смахивающим на гречонка. Он и минуты не мог усидеть спокойно, всё время ёрзал, крутился и живо интересовался всем происходящим в классе, кроме уроков. Постоянно делал ошибки по математике и русскому языку, но ничуть не переживал по этому поводу. Когда я указывал ему на них и предлагал исправить, то всегда получал один и тот же ответ: