Записки судмедэксперта - стр. 29
Когда вскрыли брюшную полость, первое, что удивило старлея, это нормальный отросток. Из тех, что на жаргоне «синими» называют. Никакие они не синие, в смысле не посиневшие, а нормальные, бледные, без малейших признаков воспаления. И лежал такой отросток не ретроцекально, а открыто. Бери – не хочу. Барашков уже решил его вырезать, так, на всякий случай, чтобы хоть как-то оправдать операцию, но тут его внимание привлекло нечто непонятное. Как раз где слепая кишка прилегает к брюшной стенке, была заметна некоторая припухлость. Эх, жаль разрез маленький! Не зря говорят, большой хирург – большой разрез. А мы, браток, с тобой пока мелковатые…
Старлей уже вслух укорял себя. Потом вспомнил, что для ассистента он ведущий хирург, смутился и с чувством долга будущего преподавателя взялся учить: «Смотрите, слушатель, да там, похоже, какой-то желвак. Поэтому не будем гнать лошадей. Не зря бабка сорок лет на боли в этом месте жаловалась. Там за слепой кишкой скорее всего сидит набухший лимфоузел. А может, и опухоль… Короче, рассечём этот бугорок, возьмём кусочек для патанатомов – пусть злокачественное новообразование исключат. Хотя похоже, что там особых проблем нет – видишь какой компактный инфильтрат. Сделать такое легче, чем «аппендюк выстричь». Кстати, сам аппендикс трогать не будем – нужды в этом нет. Понял? Тогда приступим».
Ассистент придавил слепую кишку, и за ней сразу проступило нечто компактное, твёрдое и «холодное». «Холодное» не на ощупь. На ощупь оно такое же тёплое, как и всё внутри живота. На хирургическом жаргоне «холодным» называют то, что не имеет признаков острого воспаления. Барашков смело чиркнул по инфильтрату скальпелем. Скальпель упёрся во что-то, потом соскочил с характерным лёгким скрежетом, что назывется, железом по стеклу. Старлей удивлённо хмыкнул. Ранка практически не кровила – стенки действительно оказались склерозированными, словно старый рубец. Похоже, что злокачественной опухолью здесь и не пахло – у них рост обычно инвазивный, въедливый, когда опухоль буквально прорастает в окружающие ткани. Ободрившийся Барашков отступил на сантиметр и небольшим полукруглым разрезом обошёл непонятный инфильтрат. Потом в этот разрез засунул палец, тупо подобрался под этот комочек и буквально вылущил нечто размером с грецкий орех. Вот так, легко и просто! Всё же большой хирург из Барашкова вполне может получиться.
«Ого, какая твёрдая! Фиброма, должно быть. В любом случае опухоль доброкачественная», – прокомментировал довольный старлей, держа находку на ладони. Операционная медсестра подставила эмалированную плошку, и Барашков довольно небрежно стряхнул туда красный шарик. «А чего оно такое… скрипучее. Там что, бляшка? Ну, холестериновая. Или внутри кальцинировано всё?» – предположил ассистент. Барашков хмыкнул: «А кто его знает! Если б у старушки махровый атеросклероз был, то бляшки у неё по всем кишкам сидели бы. Небось кальций там… Впрочем, разрежем, увидим… Но только не сейчас, а после операции. Вдруг там в центре какой инфекционный очажок? Неохота бабуле брюхо бактериями обсеменять. Бережёного бог бережёт». Адъюнкт, насколько позволял боковой разрез, осмотрел брюшную полость, но ничего подозрительного больше не нашёл. Пора ушиваться. Операцию закончили быстро. Больную переложили со стола на каталку и повезли в послеоперационное отделение.