Записки штурмовика (сборник) - стр. 29

Да, мы пойдем с Адольфом Гитлером до конца! Меня огорчили однако другие слова вождя. Он говорил, что дело восстановления Германии потребует многих лет. Потом я не понимаю, что значит: «Мы живем не для фантастических программ, но для народа». Ведь наша программа как раз для народа! Вечером мы говорили об этом в казарме. Один из СА сказал, что Гитлер прав и хорошо делает, что плюет на программу. Теперь нам должны больше платить и лучше кормить, а остальное – ерунда. Дросте вмешался в разговор и прибавил, что Гитлер будет действовать, а не обещать, что начинается «третья империя» и за нее придется еще немало подраться с марксистами, евреями и французами.

Я начинаю жалеть, что веду дневник: во-первых, трудно найти время и место, где можно было бы спокойно писать, а во-вторых, в голову лезут дурацкие мысли. Я бы перестал писать, но как-то обидно бросать и, кроме того, интересно читать то, что писал прежде. Мне кажется, что я за последний год стал больше понимать. Я решил держать дневник дома, так как боюсь, что в казарме его кто-нибудь найдет, и меня поднимут насмех.

Несколько дней назад меня и Дросте пригласил к себе в гости доктор Парске. У него маленькая, но хорошая квартира, всюду ковры. Он угощал нас пивом и папиросами. Парске спросил, как мое плечо. Я ответил, что даже забыл о нем.

– Видишь, как мы тебя вылечили, а все это потому, что не допускали к тебе врача-еврея. Он бы тебе живо оттяпал руку, и остался бы ты калекой. Сколько я насмотрелся на эти еврейские подлости! Я могу под присягой показать, что евреям никогда ничего не ампутируют, а как попадется христианин, в особенности настоящий немец, здоровый, светловолосый, то его обязательно искалечат. Сколько народу еврейские врачи отправили на тот свет – трудно сосчитать! В нашей городской больнице в хирургическом отделении старшим врачом до сих пор сидит еврей Леви. Просто позор, что мы его терпим.

Дросте закурил папиросу, прищурил глаз и спросил:

– Может быть, мы можем вам помочь, господин доктор?

Парске сразу заявил, что он лично в этом не заинтересован и просит его в это дело не впутывать, но если мы считаем нужным покончить с этим издевательством, то это наше дело.

Когда мы вышли, Дросте сказал мне:

– Ну и стерва этот Парске! Он хочет выжить еврея и занять его место. Но ему все-таки надо помочь – он всегда лечил наших ребят после драк. Кроме того, и евреям полезно дать урок, чтобы они поскорее купили себе билеты в Палестину.

Мне эта история очень не понравилась: то, что евреи – враги германского народа, это верно, но я не думал, что Парске такая свинья, а еще считается национал-социалистом. Кроме того, я слышал в больнице, что Леви очень хороший врач и не гонится за деньгами. Больные всегда старались попасть к Леви, а не к Парске, который всегда причиняет боль. Словом, я сказал Дросте, что не буду участвовать в этом деле. Тот подозрительно посмотрел на меня и буркнул: