Записки школьного психолога: для родителей - стр. 10
Я пригласил ребёнка в кабинет и два часа пытался понять: «В каких условиях живёшь?», «Почему не хочешь жить с отцом?», «Какие планы на жизнь?». У меня была только одна цель – понять. Я слушал и спрашивал. На первой встрече я ни разу не пытался быть понятым, не дал ни одного совета, ни в чём не упрекнул ребёнка, не оценивал её решения и поступки. Только слушал и понимал. И понял.
На следующий день я пригласил ребёнка в кабинет ещё раз и сказал:
– У меня для тебя плохая новость: ты не отправишься в детский дом ни при каких условиях.
– Почему?
– Потому что тебе 17 лет. Через девять месяцев тебе будет 18, ты станешь совершеннолетней. В детских домах живут ребята до 18 лет. Процедура лишения родительских прав длится 6–12 месяцев. Обычно орган опеки ждёт информацию из нашего приюта пару месяцев. Если мы не можем уладить дело, то они начинают сами разбираться в ситуации и ещё пару месяцев готовят заявление и документы в суд для лишения родительских прав. Суд рассматривает дело около 3–6 месяцев. Далее Министерство социальной политики может один-два месяца оформлять путёвку в детский дом. Поскольку через 9 месяцев ты станешь взрослой, никто даже начинать эту процедуру не станет. Тем более что оснований для лишения родительских прав в понятиях статьи 69 Семейного кодекса нет.
– Что мне делать?
– Давай думать. Есть несколько вариантов, у каждого – свои последствия, свои плюсы и минусы. Первый: остаться здесь; когда тебе исполнится 18 лет, мы выставим тебя на улицу. Второй: вернуться домой и налаживать отношения с отцом, терпеть. Третий: вернуться домой, поступить в техникум с общежитием и переехать туда. Четвёртый: вернуться домой и переехать жить к родственникам. Что ты выбираешь? Какое решение тебе кажется лучшим?
– Для начала нужно вернуться домой.
– Да, я тоже думаю, что оставаться здесь – худший вариант. Вот ручка и бумага. Пиши заявление на имя директора приюта с просьбой вернуться домой.
На следующий день пришёл отец и забрал дочь.
Мои коллеги за неделю не смогли ничего добиться, ребёнок не слушал их. Мне понадобились всего одни сутки и две встречи с ребёнком, чтобы ребёнок меня услышал.
Заместитель директора, увидев заявление от ребёнка, спросил:
– Кирилл Евгеньевич, что вы ей сказали?!
– Я сказал, что она ни при каких обстоятельствах не попадёт в детский дом.
На лице моего руководителя я увидел недоумение и недоверие, выражавшее: «Ей целую неделю все только это и говорили».
Главное – доверие
Дело не в том, что я ей сказал. И не в том,