Записки сенатора - стр. 24
Князь Александр Сергеевич Меншиков, только что воротившийся из Персии, был прекрасный, стройный, с умными и добрыми темно-синими глазами и саркастической улыбкой, кавалер Александровского двора, который отличался тонкостью и изяществом приемов. Вся его личность представляла любопытное явление; он был очень внимателен к сестре своей, любезен со своими племянницами, необыкновенно вежлив со мной, но видно было, что он не жаловал своего шурина и что князь Гагарин боялся его. Говоря иронически с вельможами, которых встречал у Гагарина, он кидал на меня украдкою взгляды, как будто желая мне сказать: посмотрите, что за болваны!
Помню, как он трунил над толстым князем Д.: «Недавно был спор о вопросе, можно сказать, народном; N.N. утверждал, что кучер кареты, в которой ехал император Александр на коронацию, был в белых чулках, а я уверял, что он был в красных, так как все были против меня, то я объявил, что уступлю только решению Д. Как вы решите?..» – «Дорогой князь, вы хорошо сделали, что обратились ко мне; я подробно изучал эту эпоху, и могу вам сказать, что кучер был в белых чулках!»
Меншиков обращался обыкновенно с насмешкой к тем, которые на мой поклон отвечали с высокомерием, – и, разумеется, обворожил меня. Сестра его смотрела на него как на божество.
Удивительно, как в Меншикове тесно соединялся повеса с глубокомысленным мужем, и это было всегда так. Он родился и воспитывался в Дрездене, был такой шалун, такой лентяй и невежда, что отец его, потеряв всякую надежду на сына, отправил его семнадцати лет в Петербург с письмом к фельдмаршалу Прозоровскому, сказав сыну, что дает ему на расходы только три тысячи рублей. В Петербурге сделали князя камер-юнкером 5-го класса и определили в Коллегию иностранных дел в 1805 году. 17-летний статский советник нанял в Малой Морской, в доме Манычарова, в три этажа, две маленькие комнаты, накупил себе книг, взял нескольких учителей и принялся учиться неутомимо, – тот самый мальчик, которого в Дрездене не могли ничем заставить взять книгу в руки.
Вскоре послали его с депешами в Лондон; узнав в Гамбурге, что Голландия вооружает канонерскую флотилию против Англии, этот юный дипломат отдал депеши на почту, а сам определился волонтером на голландскую флотилию! Не знаю, как наше посольство выловило этого волонтера и отправило его в распоряжение миссии нашей в Стокгольм. Там князь Меншиков скоро прославился своими шалостями, и миссия сочла за лучшее выслать его в Петербург. Здесь приняли его, разумеется, неласково, и Меншиков решился перейти в военную службу: его приняли подпоручиком в артиллерию и отправили в Молдавию, – если не ошибаюсь, к Прозоровскому, от которого он после достался графу Каменскому, который взял его к себе в адъютанты. При сдаче своей артиллерийской команды Меншикову пришлось дать 1000 рублей взятки Безаку, заведовавшему хозяйственною частью, отцу нынешнего генерал-адъютанта Безака: это было первым шагом молодого князя на практическом пути нашей государственной службы. По смерти Каменского князь не захотел остаться у Кутузова, преемника Каменского, служил здесь в гвардии и в 1813 году был капитаном Преображенского полка.