Записки психиатра. История моей болезни - стр. 38

Сведения, собранные относительно прежней жизни Губаревой, показывают, что у испытуемой представляется врожденная превратность полового чувства в форме «sensus sexualis contrarius» (по Вестфалю contrare Sexual-Empfindung). Это подтверждается и непосредственным наблюдением над Губаревой. Оказывается, что она отличает между окружающими ее женщинами красивых и молодых, и держит себя по отношению к последним иначе, чем по отношению к другим женщинам. С женщинами, не принадлежащими к числу ей «нравящихся», а равно и с мужчинами испытуемая держит себя совершенно просто, без всякого жеманства и без малейшей застенчивости. Но в больнице Губарева отличила из числа окружающих ее одну даму, к которой стала выказывать особую благосклонность. При этой особе Губарева была более разборчива в своих выражениях, чем обыкновенно, относилась к ней с большей конфузливостью и приходила в крайнее смущение от одной мысли о том, чтобы (наравне с другими больными) идти в сопровождении этой дамы в баню. В обращении с этой особой Губарева, не подозревая, что за ней наблюдают, проделывала все то, что обыкновенно проделывается юношею, ухаживающим за нравящейся ему женщиной. Если бы в больнице не были своевременно приняты меры к удержанию чувств Губаревой в должных границах, то, несомненно, дело дошло бы как до сцен патологической ревности, так и до других, не менее активных требований патологического любовного чувства^>29.

Кроме превратности (прирожденной) полового чувства, Губарева представляет в сфере чувствования много других аномалий. Сюда принадлежат, между прочим, разные мелкие «странности» и идиосинкразии из числа описанных выше и замеченных также во время пребывания Губаревой в больнице (болезненная брезгливость относительно тараканов; боязнь темноты, боязнь затемненной воды, например, ванны, наполненной водою, и т. п.). Далее, у испытуемой оказываются явления психической парестезии и таковой же гиперестезии. Первая из этих аномалий чувствования выражается в причудливости Губаревой по отношению к лицам и к объектам; так, лица, которые раньше пользовались полным благорасположением Губаревой, иногда вдруг, без видимой причины, начинают вызывать в ней чувство отвращения; занятия или способы времяпрепровождения, нравившиеся ей раньше, вдруг становятся для нее мучительными.

Психическая гиперестезия испытуемой обнаруживается в крайней впечатлительности Губаревой, причем смена внешних впечатлений обусловливает в Губаревой столь же пеструю и живую смену внутренних актов (ощущений, образов и чувствований). Кроме того, некоторые из внешних раздражений вызывают в испытуемой несоразмерно сильную реакцию. С этой точки зрения становятся понятными неустойчивость душевного равновесия у Губаревой, смешливость последней, быстрые и резкие перемены в настроении, легкость переходов от смеха к слезам и обратно. Не выходя из границ своего «обыкновенного» состояния, Губарева является то спокойною, то аффективною, то вялою и апатичною, то раздражительною, то мягкою и уступчивою, то упрямою и резкою, то веселою или до крайности смешливою, то настроенною грустно, причем с мечтательным видом сидит по целым часам у окна и распевает унылые песни. Особенностями в сфере чувствования и вообще аффективным строем душевной жизни Губаревой обусловливается и то ее качество, особенно резко проявляющееся в минуты ее возбужденности, которое родственники испытуемой называют «удальством» или «молодцеватостью».