Записки провинциальных сыщиков - стр. 15

Вызвали и меня туда. Губернатор был со мной очень ласков и входил в самые мельчайшие подробности этого дела. Вследствие моей просьбы и заявления, что трудно в одно время разыскивать преступников и заниматься текущими делами, он приказал полицмейстеру немедленно освободить из-под ареста пристава; мне же он приказал ехать домой и отдохнуть, а также распорядиться, чтобы городовые, которые находились в розысках, эту ночь провели в отдыхе.

На следующий день в 9 часов утра я со своим старшим городовым был уже в казарме сборной команды. Вызвав фельдфебеля, я произвел обыск и в одной из солдатских кроватей под тюфяком нашел книжку, из которой были вырваны листы, найденные в брюках. Затем при обыске его самого также нашли в кармане шинели несколько листов, вырванных из той же книжки, и табак, тождественный с табаком окурков. После этого я взял солдата в отдельное помещение для допроса в присутствии фельдфебеля. Солдат страшно изменился в лице, да и фельдфебель имел вид растерянный. Когда уликами и убеждениями я уже привел солдата к сознанию[13], фельдфебель тут же заявил мне, что он от этого и еще других десяти человек рядовых отобрал сего числа более 1000 рублей и передал начальнику сборной команды капитану Бочкину. В том же, где они взяли эти деньги, они не сознались фельдфебелю, и по этому поводу должен был посетить казармы начальник.

Действительно, когда я собирался послать за начальником (это было около часа дня), он сам приехал и вручил мне деньги – 1000 рублей с лишними новыми кредитными билетами, объяснив, что об этом случае он не успел еще дать знать полиции, но хотел объявить уже после допроса солдат. Десять солдат сейчас же сознались в совершенном преступлении, а одиннадцатый запирался и не хотел сознаться. В преступлении этом по предварительному уговору участвовал и дворник, который тогда не был разыскан.

За такое успешное раскрытие преступления я получил личную благодарность от полицмейстера и губернатора.

После этого случая служба моя стала чрезвычайно трудной: где бы ни случилось в городе преступление, убийство или серьезная кража, полицмейстер, бывало, сейчас командирует меня, не стесняясь частью. Но еще сильнее одолевали меня командировки в праздничные и табельные дни в собор для наружного порядка во время богослужения. Прежде эта обязанность лежала на полицейских чиновниках 1-й части, так как собор по своему местонахождению входил в ее состав. Потом дежурили поочередно из всех частей; и не проходило праздника или табельного дня без того, чтобы за беспорядок не был губернатором арестован дежурный полицейский чиновник. Только мое дежурство всегда обходилось счастливо, вследствие чего полицмейстер и назначил меня на постоянное дежурство. Все эти разъезды по чужим частям и в собор вынудили меня, хотя и из очень ограниченного содержания, завести свою лошадь.