Записки промысловика. Повести и рассказы - стр. 17

Проехав несколько километров, я приблизился к самому узкому месту реки и увидел, как наперерез из береговых кустов выскочил Шкалик. Он сел на накатанный снегоходом след, точно в том месте, где когда-то впервые увидел песца, попавшего в капкан, и услышал от меня команду:

– Взять его!

Я слез с «Бурана», подошел к нему и, опустившись на колени, обнял его за шею. Шкалик, вяло вилял хвостом и, повернув голову, смотрел отсутствующим взглядом в сторону возвышающихся вдали гор озера Глубокое.

– Прощай, Шкалик! – не слыша своего голоса, прохрипел я. Шкалик посмотрел на меня, как мне показалось, с укором. И не потому, что я оставляю его здесь, не беру с собой. Его обида была в том, что я не остаюсь с ним. Я взобрался на сиденье «Бурана». Собака сидела и не трогалась с места, пристально смотрела на меня с последней надеждой, умоляя остаться. Сердце мое разрывалось. Я больше не мог смотреть в эти умные глаза.

Нажал на гашетку и объехал Шкалика. Проехав сто метров, на изгибе реки я обернулся. Пес сидел все на том же месте, не двигаясь. Вдруг он поднял голову вверх и завыл так, что слезы ручьем потекли по моему лицу.

Я не знал, было ли это знаком прощания со мной или сигналом волчице, что теперь у него осталась только одна семья.

«Буран» с каждой минутой увозил меня все дальше и дальше, увеличивая расстояние между нами. А этот вой еще долго преследовал меня и преследует до сих пор.

Шкалик после моего отъезда на точке больше не появлялся.

Когда началась навигация, Вадима и Федю перебросили на другой участок озера Глубокое.

Осенью у Вадима случился приступ аппендицита. Довести до города его не успели. На причале, где ждала его скорая помощь, он потерял сознание и умер прямо в машине скорой помощи.

Прошла зима. А при наступлении весны многие «буранисты», вездеходчики рассказывали, что в районе озера Гудок часто видели волков.

Один из них отделялся от стаи, выбегал на протоптанный «буранами» след. Садился и внимательно вглядывался в приближающиеся снегоходы. Сидел так, пока было безопасное расстояние. Затем вскакивал и бежал к волкам, уходя с ними в лесной массив. Не знаю, был ли это Шкалик, но говорили, что среди диких собратьев он выделялся темной шерстью и лохматым загнутым хвостом.

На промысловой точке я жил один уже более месяца в ожидании вертолета. Мои напарники, Вадим и Федя находились в городе и занимались заготовкой товара необходимого на зимовку.

В первых числах ноября я решил выйти на озеро и установить прогоны для сетей. Уже больше недели держались морозные дни, и я был уверен, что лед достаточно окреп, но ошибся. В результате оказался в воде. Пес Шкалик, прибежавший мне на выручку, практически спас меня. Полтора километра он тащил меня, лежащего на лыжах, промокшего, без головного убора, без варежек.