Записки Обыкновенной Говорящей Лошади - стр. 34
Комната, в которой мы жили, принадлежала не Верочке, а ее приятельнице Лиде, первой жене Александра Борисовича Чаковского, тогда просто «Саши». Он, как и Казакевич, прославился после войны. Только несколько иначе: достиг и почестей, и высоких постов, получил даже Героя Соцтруда, именуемого Гертрудой. Долгие годы был главным редактором «Литературной газеты». И не самым плохим. Но в ту пору Чаковский и его жена были на фронте, а комната пустовала. Комната в довольно спокойной коммуналке на Зубовском бульваре. К тому же квартиру топили, хотя трубы центрального отопления были чуть теплыми. Плюс Верина буржуйка! Райская обитель!
Обставлена была «обитель», если можно так выразиться, скромно. Кроме упомянутого платяного шкафа, в ней стояли еще стол, стулья, туалетный столик с зеркалом, довольно широкая кровать и узенький диванчик.
На супружеском ложе – кровати – спала Верочка под роскошным атласным одеялом апельсинового цвета (не хозяйским, а собственным). На узеньком диванчике я – как «подселенка».
Надо сказать, что и кровать, и диван были сильно продавлены. Продавленная кровать и железная печурка играют роль чеховского ружья, которое в первом акте висит на стене, а в четвертом должно выстрелить…
Во впадину кровати Вера запихнула автомат, а сама легла поверх него, укрывшись одеялом. И сделала мне знак рукой.
Накинув халатик, я отворила дверь – давно пора было. Манипуляции с автоматом и с «белым ТАССом» проходили под аккомпанемент все более громкого стука и угрожающих возгласов:
– Откройте! Не то взломаем!
Но вот дверь распахнулась. И в комнату ввалились четверо дюжих мужчин в штатском.
После паузы один из них понюхал воздух и спросил:
– Почему пахнет дымом?
– Печку топили, – сказала Вера с постели.
У меня душа ушла в пятки. Мне упорно казалось, что «белый ТАСС» только слегка обгорел и роковое слово «Секретно» уцелело.
Но никто к печке не подошел.
Тот, кто спрашивал, выдвинулся вперед и сказал:
– Известно ли вам, что на этой площади прописаны Лидия… (он назвал отчество и фамилию Лиды) и Александр Борисович Чаковский?
– Они на фронте, защищают родину, а не шастают по чужим квартирам ночью, – быстро сказала Верочка, бросив взгляд на здоровых молодцов явно призывного возраста.
– Вера! – закричала я с ужасом.
– Паспорта! – приказал предводитель.
Я вытащила паспорт и протянула его вместе с тассовским пропуском, дабы показать, что я не хухры-мухры, как изящно выражается нынешняя молодежь.
Вера царственным жестом указала на свою сумочку. Встать с автомата она не могла. Я подала ей сумочку и залюбовалась: в белоснежной кружевной ночной рубашечке, слегка спустив апельсиновое одеяло, она выглядела прелестно. Никакие невзгоды не способны были ее сломить.