Записки о Кошачьем городе - стр. 10
Я вспомнил, что в кармане у меня лежит пистолет, судорожно нащупал его и вдруг – что за наваждение! – в каких-нибудь семи-восьми шагах от себя увидел людей с кошачьими мордами!
2
«Выхватить пистолет или подождать? – заколебался я, но в конце концов вынул руку из кармана и молча усмехнулся. – Я прилетел на Марс по собственному желанию. Еще неизвестно, убьют ли меня эти кошки – может быть, они самые милосердные существа на свете. С какой стати мне хвататься за оружие!» Добрые помыслы прибавляют храбрости, и я совсем перестал волноваться. Посмотрим, что из этого выйдет, во всяком случае, мне не следует первому нападать.
Увидев, что я не двигаюсь, пришельцы сделали два шага вперед: медленно, но решительно, как кошки, выследившие мышь. Птицы тем временем разлетелись со своей добычей… Я закрыл глаза от ужаса. И в ту же секунду меня схватили за руки. Кто бы мог подумать, что эти люди с кошачьими мордами действуют так быстро, ловко и бесшумно!
Может, я совершил ошибку, не вынув пистолета? Нет, они должны оценить мое благородство! Я совсем было успокоился и даже не открыл глаз – от уверенности, а вовсе не из трусости. Но хотя я не сопротивлялся, странные существа сжимали мои руки все больнее и больнее. «А добры ли они?» – засомневался я. Чувство морального превосходства говорило мне, что человеку унизительно мериться силой с кошками. Кроме того, на каждой моей руке лежало по четыре-пять лап – мягких, но крепких, охвативших мои руки, как эластичные ремни. Бороться бесполезно. Если я попытаюсь вырваться, они выпустят когти. Люди-кошки, наверное, всегда хватают свою добычу исподтишка, а затем причиняют ей жестокую боль – независимо от того, как ведет себя жертва. Такую боль, которая заставляет жертву забыть о своем моральном превосходстве или пожалеть о нем. Теперь я раскаивался, что ошибся в этих существах и не применил политику силы первым. Один только выстрел – и, ручаюсь, они бы все убежали. Но раскаянием делу не поможешь. Светлый мир, который я создал в своих мечтах, обернулся глубоким темным колодцем, в котором таилась смерть.
Я открыл глаза. Все они стояли за моей спиной, не желая, чтобы я их видел. Такое коварство вызвало во мне еще большее отвращение. «Раз я попался к вам в лапы, убейте меня. К чему прятаться!»
– Ну зачем так… – невольно начал я, но тут же остановился: ведь они не понимают нашего языка.
Единственным следствием моих слов было то, что лапы мучителей сжались еще крепче. Да если б они и поняли меня, то вряд ли подобрели бы. Уж лучше они связали бы меня веревками, потому что ни моя душа, ни тело не могли больше выдержать этих мягких, крепких, жарких, отвратительных объятий.