Записки лжесвидетеля - стр. 95

И комиссары в пыльных шлемах…

Б. Окуджава.

Я родился от честных родителей в году 19… от Рождества Христова в граде Святопетрограде (а ежели быть последовательным до конца, то, пожалуй, в Святокамнеграде…), как рекомендует выражаться один из наиярчайших светочей любезного отечества, вновь недавно обративший свои стопы к родным пенатам. Такое несколько старомодное вступление, между прочим, не вовсе лишено смысла в стране, где одна из самиздатских повестей начиналась словами: «Я родился от фиктивного брака…», а столицу народная молва переименовывала в Лёнинград.

Не стану утомлять Леху (а заодно и читателя) ни тщеславным пересказом благого предсказания бабушки по матери за пару месяцев до моего рождения, ни повестью о как бы подтверждающем его напутствии троюродной бабки («этот – наш…») месяца три спустя, ни даже подобающей жанру меморией о первой любви в возрасте, когда будущие поэты не очень отчетливо говорят даже прозой (на кухне коммунальной квартиры, где мама мыла грязные ноги девчонке годами пятью меня старше, дочери то ли близкого друга, то ли эпически далекого родственника). Пожалуй, будет вернее перенестись сразу лет на триста назад.

Еще в Крестовые походы венгерские магнаты Вогаки (Vohac) словацкого, видимо, происхождения успели выставить собственное ополчение. Я ничего, увы, не знаю об их успехах в Святой земле, но, видимо, таковые все же были, ибо время, в которое я безрезультатно пытаюсь направить повествование, застает их с майоратом и графским гербом. Должно быть, полтысячи лет не утихомирили их бранчливую натуру, потому что начало XVIII века находит их в числе застрельщиков очередного антигабсбургского восстания. Результаты были плачевны. По славному присловью одной моей родственницы, им грозило «хуже, чем смерть», и последний граф Вогак сбежал с двумя сыновьями в далекую Московию, которая с каждым годом норовила встать к европам поближе, попутно превращаясь в Россию. Знатные иноземцы без гроша в кармане, как и отечественные честолюбцы, в первые послепетровские годы хорошо знали, на каком поприще всего сподручнее тягаться с судьбой. Беглые магнаты, лишенные австрияками всех титулов и состояния, пошли служить в молодой российский флот. Семейное предание уверяет, что глава рода был крут, в гневе загонял суковатой палкой взрослых сыновей под стол, а перед смертью разогнал невесть откуда взявшихся ксендзов, обозвав их «черными воронами» и справедливо подозревая в них имперцев и агентов своих заклятых врагов – Габсбургов. Естественно, что его потомки стали православными. Семья всегда была крайне малочисленна, но исправно поставляла России высших военно-морских офицеров. В начале XX века Константин Ипполитович Вогак стал товарищем (то есть заместителем) военно-морского прокурора и главным государственным обвинителем на процессе по несчастному Цусимскому бою…