Записки комбата - стр. 40
Чаще стали увольнения. Если нет хвостов по учебе и дисциплинарных взысканий, мог раз в неделю, в выходные после обеда, выйти в город.
За время учебы появились близкие товарищи и друзья. Увольнения, как правило, проводили вместе. Несколько раз ездили в гости к Олегу Тыренкову (Сыну) в Дзержинск. Половина свободного времени уходила на дорогу, зато там ждала настоящая домашняя пища. Развлекательных заведений еще не посещали, может быть стеснялись, а может просто не знали, где таковые есть. Ходили в кино, да изредка на танцы. Постоянно смотрели на часы, так как опоздание из увольнения приравнивалось к тягчайшему преступлению.
В городе старались держаться вместе, как стайка пугливых мальков. По наивности казалось, что их немодные короткие стрижки, прямые брюки и неуклюжие длинные шинели ничего, кроме смеха, у девчат вызвать не могут. Мы были уверены, что проигрываем во всем разбитным и модным гражданским парням. Нам и в голову не приходило, что умные и знающие себе цену дальновидные девчата, были совершенно другого мнения. На танцах обычно под быструю музыку становились в круг, посредине его клали фуражки, а дальше уже двигались, кто во что горазд. Девчат на медленные танцы приглашать еще стеснялись, не знали о чем с ними говорить, да и с середины танцев надо было уходить в училище, заканчивалось увольнение. Проблема общения с женской половиной общества становилась все острей, в восемнадцать лет природа требовала своего. Появились слухи, что в компот добавляют бром, успокаивающий мужские гормоны.
Каждой роте наделен участок территории для уборки. Четвертой, как самой большой (пять взводов, сто сорок человек), достался строевой плац. Хуже участка не придумаешь. Каждый день, утром и вечером, его скребли и мели. Особенно доставалось в снежные зимы. Сначала сгребали снег большими металлическими скребками и щитами, затем долбили лед до асфальта ломами. Вокруг плаца возвышались горы снега высотой с двухэтажный дом, а если учесть, что плац в длину сто метров и в ширину пятьдесят, то понятно, что «пахать» приходилось неслабо.
Были у нас два брата-близнеца – Биргеры. Запомнилось их странное поведение ночью. Где-то, в час ночи, один из них начинал завывать. Сначала тихо, потом все громче и громче, что-то похожее на сирену. На самой верхней точке он вдруг замолкал и тут же, сменяя его, вступал второй брат. Так, по очереди, могло длиться до самого утра. Что только с ними не делали: будили, обливали водой, на нос прищепки ставили, даже «велосипеды» (бумагу в пальцах ног поджигали) – ничего не помогало.