Записки карманника (сборник) - стр. 51

, вцепившись ему в горло, вырвал зубами кусок мяса, но до сонной артерии не добрался. Зато нам с Андрюхой повезло больше. Паскуда оказался крепким детиной, а когда такие мрази чуют смерть, силы их удесятеряются, но мы все же сумели за эти несколько минут добраться до его единственного шнифта и потушили его навеки.

Не знаю, как сейчас, но в те далекие времена администрация тюрем применяла по отношению не в меру строптивым малолеткам – смирительную руднику – резиновый комбинезон с длиннющими рукавами и множеством завязок. Это считалось самым крайним средством для усмирения нарушители режима содержания. Я не встречал человека, который при этом не сходил бы под себя. Поначалу, когда узника только пеленали, ему казалось, что все это чепуха. Но первое впечатление было ошибочным. Через некоторое время резина постепенно сжимала суставы и каждая клеточка человеческого тела начинала испытывать адские муки. Крик, стоны, мольбы о помощи – но всё тщетно. Тюремный врач в таких случаях ориентировался на кума или на режимника: всё зависело от того, чей это был «клиент».

Не избежали этой участи и мы. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. При этих экзекуциях надлежало присутствовать врачу, хотя, как я уже сказал, присутствие это было пустой формальностью. Лепилы в тот момент на месте не оказалось, злость же мусорская била через край, и они решили нарушить строгую инструкцию и стали пытать нас сами. Результат оказался предсказуемым. У Андрюхи во время применения пыток пошла горлом кровь и его пришлось срочно госпитализировать в городскую больницу Махачкалы с каким-то мудрёным диагнозом, ну а нас с Шайтаном, испугавшись последствий, тут же распеленали и закрыли в карцер на десять суток, но «крутить» позже не стали.

Впоследствии Андрюху освободили из-под стражи прямо в тюрьме, хоть впереди у него и была еще двушка. Это было непременным условием его родителей – лишь только в том случае они соглашались не подавать в суд на тюремную администрацию. А родители у Андрюхи по тем временам были крутые: мать преподавала в школе немецкий язык, а отец работал в обкоме (областной комитет) партии.

Итак, та камерная сука окончательно ослепла, но и Андрюха остался инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Больше он в тюрьму не попадал, в отличие от нас с Шайтаном.

О выходках Шайтана и до сих пор в Махачкале ходят легенды. Однажды в камере покойный Хапа наколол на его лопатке: «Смерть прокурору от руки Шайтана!» Прошли годы, и попал он как-то этапом в волгоградский красный лагерь, где у него попытались эту надпись вырезать. На операционном столе